Это кинезиотерапевт.
Она меня трясет. Я посинела, совершенно посинела.
— Мадам Либи, вы меня слышите?
Она нажимает мне на живот, уходит, возвращается.
Снова зовет меня, опять уходит.
Беспокоится:
— Да где же они все!
Утро подходит к концу. Снова настало время смены персонала. Час, когда нельзя никого звать. А это еще и выходной день.
Я верила, что испытания заканчиваются, но на самом деле мой путь завершен. Я больше не могу. Это никогда не закончится. Удары. Беспочвенные надежды. Испытания. Напрасные усилия. И это не рецидив, это конец.
Кинезиотерапевт ходит предупредить их два или три раза. Почему они ее не слушают? Как они не замечают серьезности ситуации? Наконец начинается движение! Они приходят, торопятся. Их трое или четверо, они легко, словно куклу, поднимают меня с кресла и укладывают на кровать.
Видимо, я постепенно прихожу в себя, потому что замечаю среди пришедших «маленького» врача-реаниматолога. В костюме хирурга он похож на аквалангиста. В руках он держит длинную трубочку, он засовывает ее мне в нос.
— Мадам Либи, вам нужно снова сделать трахеотомию.
Из последних сил я отказываюсь:
— Нет! Я не хочу. Я больше не хочу!
Я в полукоматозном состоянии. Они должны были уже ввести мне что-то, уже усыпить. Сколько их вокруг меня? Мне кажется, будто я различаю или слышу Рэя, и впервые, в первый и, наверное, единственный раз в моей жизни, я говорю ему:
— Уходи.
Силы кончились. Я верила, что мои испытания заканчиваются, но на самом деле мой путь завершен. Я глубоко ощущаю это, чувство ужасное: да, с меня хватит. Правда. Я хочу умереть. Я больше не могу, так дальше невозможно. Я хочу с этим покончить, потому что это никогда не закончится. Удары. Беспочвенные надежды. Испытания. Напрасные усилия. Мне так хотелось, чтобы у меня все получилось. Я так хотела, чтобы все были счастливы. И это не рецидив, это куда страшнее: это конец. И все из-за чего? Из-за невнимания, из-за такой ерунды. Судьба? Что сделаешь против судьбы? Я не могу, я не хочу больше бороться. Я все отдала, честное слово, но на большее я не способна. Я верила, что перенесенные страдания уйдут в прошлое, но нет. Все страдания, которые я накопила с середины июля, по-прежнему здесь, они погребены во мне. И в это мгновение все мучения воскресают и смешиваются: очищение пазух, испытание соском, испытания креслом, испытание столом. Они снова обрушиваются на меня все сразу, чтобы добить. Прикончить последним ударом.
Мне снова разрезают шею. Я чувствую скальпель, который скользит по коже. Боль острая, но говорить я не могу. Я чувствую, что возвращаюсь назад, в ту самую «кому», во время которой самые страшные пытки оставляли меня бесстрастной. Это не может начаться сначала! Нельзя! Они хотят снова меня подключить. Нет! Они ничего не поняли. Включить, отключить, снова включить… Стоп! Даже смешно. Они бы лучше отключили меня в июле. Да, те, кто предрекал мой конец, оказались правы. Теперь я их одобряю: бессмысленно упорствовать.
