Окружающая меня команда улыбается. Меня ласкает ветерок надежды. Меня охватывает мягкое тепло. Да, улучшение возможно. Нет, на неподвижность я не обречена. Да, я смогу вытащить себя из этой мягкой ловушки — больничной постели. Я выкарабкаюсь.
Я наконец поднимаюсь! Приятно, что у этого слова есть и прямой смысл, и переносный. И природа отлично устроена: физический прогресс часто приводит к прогрессу моральному.
Я снова ложусь в постель с забытым ощущением: это похоже на облегчение.
Глава 21. Болезнь — это больной
Вреанимации дни начинаются рано, в 6 утра.
В этот час все встает на свои места. В этот час молчание приборов нарушают голоса, смех, восклицания, шум шагов и стук дверей.
Это пересменка. Дневная и ночная смены встречаются для «передачи». «Ночные» сообщают «дневным» последнюю информацию: осложнения, тревожные сигналы… Колебания в самочувствии пребывающих в этом ужасном месте, где хорошие новости всегда более редки, чем плохие.
В это время главное — не беспокоить персонал, потому что у него нет для нас времени. Но, как нарочно, часто именно в этот момент я чувствую, что задыхаюсь. И я просто обязана позвонить.
Сестры реагируют по-разному, все зависит от человека и обстоятельств. Понимание, раздражение, нежность, грубость… Есть все. Их настроение меняется так же быстро, как погода. Я понимаю. Мне это кажется нормальным. Все медсестры находятся под давлением, в состоянии почти постоянного стресса.
Пациент, со своей стороны, переживает период физического и психологического потрясения, он тревожится и жаждет повышенного внимания. Иногда я чувствую себя виноватой за то, что мне нужна помощь персонала. Как ребенок, который не перестает звать на помощь родителей, вместо того чтобы попробовать жить самостоятельно.
С моей точки зрения, главная проблема такова. Медицинский персонал слишком часто забывает о том, что болезнь — это больной. И что лечить нужно обоих! Но если персонал и вспоминает о существовании больного, то забывает о том, что все люди разные. Если вы не соответствуете «стандарту», то берегитесь.
С тех пор как я здесь, мне иногда случается сталкиваться с откровенно враждебным отношением. Вчера или позавчера санитарка по-настоящему злобно бросила, что мне следовало бы самой глотать собственные слюни! Я бы так и сделала, разумеется. Если бы могла. Я предпочла бы «переварить» их, а не звонить минуты или часы напролет, чтобы меня от них освободили, не чувствовать по ночам, как они медленно стекают сначала на рубашку, потом на пол.
