— Ненамного. Когда приедут остальные?
— Вечером. Кстати, не желаешь отужинать? У нас на сегодня потрясающее меню в честь твоего приезда!
Хатшепсут вздохнула и посмотрела на Небмаатру:
— Не уверена, что мне пойдет впрок твой ужин.
— Пойдет, дорогая, и еще как! А вообще, с какой стати ты так расстроена? С тобой все в порядке, дочь при тебе, совсем скоро ты станешь одной из хранительниц Кристалла Силы!
— А остальные из Совета?
— Кто не вошел? Дурачок фараон и два жреца?
— У них есть сила.
— Ай, брось! Во-первых, фараоны, как показывает практика, долго не живут, а во-вторых, с жрецами всегда можно договориться. При этом один из них стар.
— Да, но другой — жрец Анубиса, и ты его хорошо знаешь.
— Да-а, он, конечно, силен и упрям. Но он один, а у меня даже среди касты воинов есть соратники.
— Я гляжу, ты серьезно подготовился. С остальными семью ты уже говорил?
— Конечно.
— И что?
— Ты же знаешь, есть только один человек, которого по-настоящему опасается весь Египет, — рассмеялся Небмаатра. — И пока он, точнее, она не скажет своего веского слова, даже крокодилы в Нил не спустятся.
— Ладно тебе! — улыбнулась жрица. — Можно подумать, я такая страшная.
— Нет! Ты прекрасна! Но очень опасна! Я думаю, в следующей жизни ты…
— В следующей жизни я уйду в горы и буду отрабатывать промахи этого воплощения! Хорошо, пойдем, Владыка всех энергий. Угости нас своими хвалеными кулинарными изысками! А после ужина расскажешь подробности своего волшебного плана. И пусть за столом мне прислуживает Ана.
— Боишься, отравлю? — рассмеялся жрец.
— Боюсь пустых разговоров. Не так страшен яд, как человеческая глупость.
* * *
Барака подошел к воротам школы Анубиса и опустился на землю. Мешок с продуктами, который собрала ему в дорогу Хэпри, порядком натер ему плечи. Скинув ношу, молодой человек помассировал затекшие места и, достав из мешка медную бутыль, сделал из нее глоток. Прохладная жидкость приятно проскочила в желудок, послушник довольно улыбнулся. Размяв уставшие ноги, он медленно поднялся, перевесил котомку на другое плечо и подхватил клетку с птицей. Сделав еще один глоток из бутыли, Барака осмотрел ее:
— Надо же, и правда, вода до сих пор холодная.
Сунув флягу под мышку, он поднял молоток и постучал в ворота. Через минуту открылось окошко, в котором появилась недовольная физиономия послушника.
— Тебе чего?
— Не «тебе», а «вам»! У меня письмо, для Владыки, открывай, бестолочь!
Лицо открывшего послушника приобрело испуганное выражение, и он, быстро затараторив, кинулся открывать калитку.
