Мальчишку-газетчика она больше не встретила.
— Легко нашли дорогу? — спросил бригадефюрер, когда Мария ровно в четверть седьмого вошла в его кабинет.
Мария устало расправила плечи.
— Это оказалось непросто. Вероятно, мне следует сосредоточить внимание на самом важном, все второстепенное не замечать. В начале работы, пожалуй, труднее всего отделить одно от другого.
Бригадефюрер искал на столе какую-то бумагу. Утром стол блистал чистотой, теперь же на нем возвышалась груда папок, лежали стопки неразобранных документов вперемешку с мусором, не поместившимся в корзину для бумаг.
— В чем там дело с мальчишкой-газетчиком? — неожиданно спросил бригадефюрер.
— У него были вчерашние и позавчерашние газеты.
— Вот как? Внесите это в отчет. Ваше рабочее место там. — Он указал на откидной столик у стены с полками. — Отчеты будете составлять сразу по возвращении. Дома вам не дадут работать дети.
«И дома меня не так-то легко держать под контролем», — подумала Мария.
— Кстати, где вы были до того, как встретили газетчика?
Мария помедлила с ответом.
— Я заблудилась, — сказала она наконец, низко опустив голову. — Я плохо умею обращаться с картой. Мне никогда не приходилось жить в таком месте, где людей было бы больше, чем я в состоянии запомнить.
Бригадефюрер кивнул и усадил ее в кресло.
— Пишите же, — сказал он, — дайте подробное описание.
Он продолжал стоять за спиной, не снимая руки с ее плеча, и Мария чувствовала, как его рука словно присваивала ее тело. Горячая волна стыда залила ей шею и щеки, бросилась в голову.
В середине отчета, описывая свой визит в Садовый переулок, она вдруг написала: «Идешь неизвестно куда и приходишь неизвестно зачем».
Бригадефюрер, все время следивший за тем, что она пишет, остановил ее, взяв за руку.
— Постарайтесь писать ясно и точно, — сказал он. — А кроме того, научитесь не вникать слишком глубоко в суть событий. Вы понимаете мою мысль? Фразы вроде той, что вы написали сейчас, выкиньте из головы. Мы не уполномочены все знать, даже если бы и могли знать все. Государство наделено сущностью, превышающей представления обычного гражданина. Понимаете? Мы не вправе иначе реализовать свои стремления, кроме как быть обычными, добропорядочными гражданами.
Он выпустил ее руку и кивком головы показал, что она должна продолжать работу.
— Отчет о встрече с продавцом газет неточен. Вы разговаривали с ним дольше.
— Он запросил двойную цену за старые газеты.
— А вы?
— Я хотела заплатить, потом заколебалась, а потом все же дала ему деньги. Я хотела знать, о чем написано в газетах, которые он продает по двойной цене, дороже свежих выпусков.
