На рассвете Олег заметил слева внизу темное пятно, свернул к нему, и к сумеркам караван добрался до небольшой каменистой площадки, поросшей уродливыми карликовыми соснами. Кони, перестав слушаться поводьев, тут же принялись ощипывать на деревцах смолистые почки и пахучие зеленые иглы. Середин, наковыряв в снегу охапку хвороста, исхитрился сварить на куцем костерке несколько пригоршней ячменя, щедро приправив его мелко нарезанным салом.
— Боже мой, какая вкуснятина! — в полном изумлении принялась наворачивать импровизированную кашу Роксалана. — Никогда не думала, что ячмень с салом дают такой сказочный букет! Когда вернусь, прикажу на кухне готовить мне такой завтрак каждый день. И папку обязательно угощу. Представляю, как ему понравится!
— Не обожгись, — посоветовал Середин, глядя, как мелькает ложка в ее руках. — У нас даже йода нет, язык тебе помазать.
— Черт с тобой, Олежка, я тебя прощаю, — снизошла до повара девушка. — За такое угощение можно сто грехов отпустить. Попрошу папу, чтобы тебя без наказания пристрелили. Шлеп — и никаких мучений.
Наверное, в ее устах это была высшая возможная награда.
За следующий день путники пробились вниз километров на пять. Каменные россыпи остались позади, по обе стороны от тропы покачивались ольховые и рябиновые ветви, под снегом вновь появилась трава — да только сами сугробы опять поднялись до уровня груди. Усталые голодные лошади отказывались пробивать эту стену своим телом, предпочитая грызть низкие веточки, и Олег, пользуясь щитом как лопатой, прорывал путь для всех. А много ли нароет за день один человек, пусть даже и в относительно рыхлом снегу?
Счастье пришло в полдень нового дня. Выбравшись из тени на противоположный склон ущелья, путники резко оказались посреди зеленого оазиса. На южный склон здешних гор уже ступила весна: снег стаял почти целиком, тут и там тоненькими волосиками проглядывала наружу ярко-зеленая трава, а на отдельных кочках белыми сугробами распустились густо растущие подснежники.
— Все, падаем! — решительно потребовал Середин. — Два дня отдыха. Лошадям — чтобы попастись, людям — чтобы отлежаться. Когда еще так с привалом повезет…
Небо оставалось таким же прозрачно-голубым, как в первый день их похода, ветер в глухое, заброшенное ущелье заглядывать ленился. Отогревшиеся в весенних лучах деревья пахли медом и кардамоном. Зависшее над противоположной вершиной солнце припекало так, что Олег сразу разделся по пояс и откинулся на вывернутый мехом наружу тулуп.
