— Погодь, Лид. Что там рассказывать-то? Ну, была она у тебя и была. Вы вообще-то с ней знакомы были?
— Да нет же! В морду я, ее, конечно, видела, а так не знакомы. А тут заявляется. Прямо домой. Ну не могу же я человека с лестницы спустить, если он ко мне в гости пришел, правда? И дверь захлопывать нехорошо. И вообще — надо же сначала узнать, зачем приперлась.
Вот в этом — вся Лидуся. Она действительно не способна захлопнуть дверь даже перед носом злейшего врага — если бы у нее когда-нибудь были враги. Раз пришел, значит, гость. А с другой стороны — «надо же узнать, зачем».
— И зачем?
— Я, говорит, Лида, перед тобой так виновата, так виновата. И сразу на «ты», нахалка такая! Хотя, — Лидуся сморщилась, — какое «вы», если мой Витька с ней… — Лидуся фыркнула так, что из стакана веером взлетели пивные брызги.
— Да что ты говоришь?! — удивилась я согласно роли сочувствующей слушательницы.
— Ну! Так виновата, говорит, ты меня прости. Представляешь?! Я прям упала. Ты, говорит, зла на меня не держи, я замуж выхожу, не хочу, чтобы кто-то вслед плевал. Вот дура-то! — Лидуся немного помолчала и возразила сама себе. — Правда, это бывает. Иной раз так вслед проклянут, что всю жизнь посуду бить будешь. Вот и пришла мириться, значит. Бутылку принесла, конфеты. Не гнать же. Посидели, выпили.
— Как она выглядела?
— Да обыкновенно. Макияж, конечно, как из витрины. Моделька, …! — Лидуся завершила формулу популярным «русским неопределенным артиклем». — Платье, босоножки, сумочка, конфеты и бутылка в пакете, пакет, если надо, до сих пор дома валяется. Конфеты дети съели. Сперва бледная какая-то была, хоть и намазанная, после второй рюмки развеселилась, уходила совсем уже довольная.
— Много выпили?
— Да рюмки по три, что ли. Пузырь не допили, Витька вечером приговорил. Мне в парикмахерскую надо было, чё рассиживаться?
Помнится, Ильин говорил что-то про содержание алкоголя в крови. Сколько-то там промилле. В переводе на русский язык — грамм сто пятьдесят водочки Света употребила, максимум двести. Сходится.
— Ну, ты им все расскажешь, да? — она постучала меня в плечо. — Сама, ладно? И не говори про меня, чтобы не таскали, договорились? — убийство или нет, но Лидуся не потеряла ни грамма своей практичности. Интересно, как она это себе представляет — расскажи все, но «про меня» не говори. Ну что ж, оставался всего один нужный вопрос.
— Во сколько она ушла, не помнишь?
— Без пяти пять, — не задумываясь, ответила Лидуся.
