— Цвет хотя бы какой?
— Бежевый металлик, — не задумываясь, ответило неземное создание. — Или кофе с молоком... Не помню. Да я его всего раз видела, и то случайно. Они все такие осторожные, ужас! В баньку — милости просим, а на людях показаться — это фигу.
— И давно вы этого… кандидата видели?
И вновь ответ прозвучал почти мгновенно:
— Еще снег кое-где оставался, в апреле, наверное.
— Как его звали, не знаете?
Наташа снова задумалась.
— Вообще-то она говорила… похвастаться хотела, какого крутого мужика зацепила. Еще бы не зацепить, на такой работе. Звали его… — Натали опять старательно задвигала бровями, изображая напряженную мыслительную деятельность. — Не, не помню, мне ж без разницы было. Что-то короткое. Ну не Константин, не Владислав, — она еще подумала и добавила, — не Александр.
Мы с Ланкой переглянулись.
— Может, Виктор?
— Может, и Виктор. Да не помню я, это сто лет назад было!
Я предприняла еще одну попытку:
— А замуж она именно за этого солидного собиралась, или у нее еще кто-то был на примете?
— Да откуда я знаю! — фыркнула Наташа. — У нее их миллион был. Хвасталась, что каждый вечер с другим.
— Как же так? Собиралась замуж, и каждый вечер с другим?
— Да мне-то что! Своих забот хватает. И какая разница, за кого она собиралась, все равно он ее послал.
— Как послал? — хором спросили мы.
— Вы чего, совсем?! Как посылают? Далеко. Денег на аборт дам, и прости-прощай, чтоб я тебя больше не видел и не слышал. Я ее в кегельбане встретила, злая была, как сто чертей, шары как попало швыряла, я думала, она дорожку расшибет. Посидели, она и давай вываливать. Гад, сволочь и все такое, — Натали опять фыркнула. — Был бы сволочь, сказал бы «я тебя вообще не знаю», а он еще и денег на аборт обещал. Ну, овца… — нежное создание дополнило характеристику еще одним распространенным словом. — Берет мужика за глотку и думает, что он обрадуется. После трех стаканов, правда, успокоилась, и тут уже наоборот пошло: не хочет жену с детьми бросать, не то что кто-то, если бы согласился, был бы гад, потому что потом и ее так же бросил бы, а он наоборот верный.
Чем-то все это напоминало Оленьку. Может, у двадцатилетних вообще мозги штампованные?
— Давно? — спросила я на всякий случай.
— Чего? — девушка явно не поняла моего вопроса.
— Давно это было?
— Неделю назад. Сейчас… В четверг, точно, после моего бассейна.
— В четверг?! — я аж на стуле подпрыгнула. — То есть за день до ее смерти?
— А… Ну да, в самом деле, — довольно равнодушно согласилась «лучшая подруга». — А что?
