Я промолчала, всем своим видом изображая трепетное внимание и готовность слушать дальше.
— Знала она его, видишь ли, весьма близко. О том, что видела, дескать, два раза в жизни, об этом и речи нет. Так только мама может думать.
— Ага, наивность — это когда дочь думает, что ее мать — девушка. А сверхнаивность — когда наоборот.
— Примерно так. Дина около двух лет была любовницей Челышова. Минус последние два-три месяца.
— Погоди, попробую сама догадаться. Два-три месяца назад у нее случилась большая и чистая любовь, а покойник ее не отпускал. Так?
— Почти. Только, если и не отпускал, то не ее, а счастливого избранника, Вадик Демин его зовут.
Я чуть со стула не свалилась.
— Что? Как это — мальчика не отпускал? Покойник что, гулял по обеим сторонам улицы? Если Дина была его любовницей, значит, он должен быть гетеро? А получается… — я замялась, не столько подбирая приличное слово, сколько пытаясь упорядочить «странную конструкцию». — Ничего не понимаю!
Ильин усмехнулся. Но по-доброму — не зря я его все-таки накормила.
— Не там ищешь. Я же говорил, что покойник наркотиками приторговывал. А юный Ромео был как раз из его клиентуры. Собственно, клиентуры-то как таковой у Челышова, в общем, не было, он не пушер, на другом уровне сидел. Посредник скорее, чем продавец. Но трех-четырех человек, из старых знакомых, снабжал напрямую. Вадик как раз из тех. Дина с ним, кстати, через Челышова и познакомилась.
— Ага, понятно. И, почувствовав неземную любовь, естественно, возжелала спасти возлюбленного.
— Он и сам хотел сдернуть, она только помогла.
— Слушай, а откуда у мамы вообще эта формулировка — виделись три раза в жизни? Как-то странно. Тут ведь либо она вообще не в курсе, либо знала, что есть такой… скажем, знакомый.
— Так мама вовсе и не знает, что это знакомый дочки.
— Это как?
— А вот так. Получилось, что Дина познакомилась с Челышовым у себя же дома. Он какой-то дальний приятель ее отчима. По театру. Заходил к ним действительно раза два-три. Он ведь коллекционер был. Карты городов собирал. Причем просто магазинный ассортимент его не устраивал. Карта должна быть куплена непосредственно на месте. Вот ему знакомые и возили. Через двадцать пятые руки.
— Тогда ясно. Официально он знакомый отчима, и мама, естественно, не в курсе. А что с этим, который Ромео? Если Челышов был в основном посредником, вряд ли для него мог иметь значение один клиент. Стал бы он кого-то удерживать? Любовь, конечно, ревность, я понимаю, но все-таки…
