— Сударь, — скрипнул дед беззубым ртом, — вы живете в том прекрасном замке?
— Нет, — зачем-то соврал Саша и махнул рукой в неопределенную сторону. — Я живу в деревне, что находится к востоку отсюда.
— Вы сын мельника?
— Нет, мой отец кузнец. — Если здесь есть лошади, то должны быть и кузнецы. Испокон веков на Руси при каждой деревне были ковали и кузнецы! Чем А-ао хуже?
Старик улыбнулся, обнажая розовые десна, и едва слышно пробормотал:
— Вы-то мне и нужны…
Лау расхаживал по Сашкиной груди, быстро перебирая ножками-щупальцами, и ворчал:
— Ну, сколько можно спать? Давно рассвет был, а он все спит. И ведь ни стыда, ни совести нет у этого мальчишки. Все спит и спит. И никакой управы на него нет. Дай волю, он бы только и делал, что спал и спал. Ты так и обед проспишь! Хотя будет ли этот обед — вопрос конечно интересный…
— Что значит «я так обед просплю?»!? — подскочил парень, подхватывая на лету падающего волосоглаза.
Лау зашебуршился, недовольно раздвигая нежными щупальцами пальцы Саши.
— Правильно, давай еще Лау раздавим своими лапищами. Лау маленький. Маленьких обидеть может каждый. Маленький сдачи не даст. Давай, сожми свои пальчищи, раздави кроху Лау.
Сашка аккуратно положил существо на подушку. Н-да, самое удачное начало трудового дня — это его проспать! Глянул в окно. Солнце высоко, хорошо припекает. Значит уже полдень или около того.
— Без четверти двенадцать, — сообщил волосоглаз. — А ты все дрыхнешь. А Лау голодный. И никто не покормит Лау. Бедный Лау умирает с голоду.
— То-то я гляжу, ты для умирающего слишком живо выглядишь, — рассмеялся Саша, быстро одеваясь. Странно, что Фей или кто-то из а-аонцев не разбудил его. Что-то случилось, он чувствовал это.
— Что-что случилось? — писклявым голоском брюзжал Лау, нетерпеливо бегая по подушке туда-сюда и постоянно меняя цвет с красного на оранжевый. — Да ничего серьезного не случилось. Тиасу стало ночью очень плохо. Они все у него собрались, решают, что делать и как скорректировать лечение. А вот о Лау никто не думает. Лау так и остался голодным. Умирает от голода Лау. Вот-вот протянет последние ножки.
— Кстати, о ножках, все хочу у тебя спросить, — Сашка лазил под кроватью в поисках обуви. — Сколько у тебя конечностей?
— Ровно сто пятьдесят восемь, — гордо отозвался малыш. — И каждая уникальна по-своему…
— Кто бы сомневался, — хихикнул мальчик, подхватил волосоглаза, закинул его на плечо и быстро пошел в покои Тиаса.
