-Как таких называют?
-Геи?
-Не, это те, которые голубые.
-Кажется, трансвеститы...
-Вот-вот! И как только наглости хватает так спокойно тут стоять и выбирать прокладки?”
Все это я слушала потому, что Гошка забыл нажать отбой. Женские голоса с энтузиазмом обсуждали Охотникова громким шепотом. Интересно, какое сейчас лицо у Гошки? И не убьет ли он меня этими прокладками, когда вернется? Может, ну их эти олвэйсы? Скатаю туалетную бумагу, суну между ног, авось до дома как-нибудь доползу? Чего-то мне не хочется снова встречаться с Егоркой.
Когда я уже собиралась натягивать штаны, дверь с грохотом распахнулась. Гоша выглядел, как озверевший маньяк. Глаза навыкат, синяки потемнели и смотрятся, как размазавшийся макияж, рожа – кирпичом. В общем, не знаю, что его удержало от моего немедленного убийства, путем утопления в сливном баке?
-На! – кинул он мне в руки пакет.
-Спасибо – стараясь не подавать виду, что струхнула, проблеяла я.
-Я теперь знаю почему никогда не женюсь! – сообщает стене к которой отвернулся Охотников.
-И почему же?
-Вы – женщины, сумасшедшие существа! – на секунду забывая оборачивается Охотников, краснеет и опять отворачивается.
Я пожимаю плечами, у него столько баб было, что он их голыми никогда не видел? Мы вроде все похожи, у меня между ног то же, что и у всех, так чего краснеть? Не понимаю.
-Машка уже ушла?
-Конечно! Универ пуст! И все из-за тебя, упустили такую возможность! Еще и тетки эти...
-Не обижайся на них, я бы тоже решила, что ты – изврат какой-то, если бы застукала за покупкой прокладок – без обидняков заявляю я, натягивая штаны.
-Ну, спасибо... Стоп! Ты слышала?! – орет так, что меня чуть не сносит ударной волной.
-И что такого? Это ведь ты сотку не выключил. Не расстраивайся так, бро – подходя к нему, хлопаю я парня по спине – ты можешь просто больше не ходить в тот магазин.
-Долго думала?! – вопит Охотников, слабак – ты штаны надела?
-Ага, можешь не краснея смотреть на меня.
-Я не краснел! – поворачивается ко мне лицом Охотников.
-Еще как краснел. Но не парься, теперь мы с тобой можно сказать одной крови, поэтому я никому не расскажу, не переживай.
-Тебе никто не говорил, что ты – мерзавка? – выходя следом за мной из туалета, продолжает яриться Гошка.
-Говорили, но ты знаешь, чем больше в мою сторону отпускают нелицеприятных комплиментов, тем мне приятней их слушать – копаясь в рюкзаке я замечаю какой-то белый предмет, невольно достаю его на свет божий... Ой! Он же не видел, да?
