— Не надо так спешить, mоn ami[19], — он подошёл ко мне и стряхнул пылинку с отворота моего пиджака. — Это может быть доказательством как раз противоположного. Я говорю «может». А теперь — в спальню шофёра.
Меня уже перестали удивлять места, выбираемые великими сыщиками для посещений. Поэтому вновь, — хотя я устал и был голоден, — я поднялся на верхнюю площадку лестницы и указал Пико на дверь комнаты Феллоуса.
Я непрерывно восхищался этим маленьким человечком, и было увлекательно наблюдать его несколько нервический энтузиазм. Но я был действительно удивлён его интересом к Феллоусу. Я не мог поверить, что у шофёра с таким открытым взглядом было за душой что-то такое, что следовало скрывать, — разве что одна или две местные любовные интрижки. Но я слишком уважал Пико и его гений, чтобы позволить себе вставить какое-то замечание.
Маленький детектив оставил дверь комнаты открытой, и я мог видеть, как он перескакивал с места на место среди простой и удобно расставленной мебели.
Всё в комнате выглядело очень опрятно, а одежда хозяина была свёрнута и убрана. Какое-то время Пико, казалось, не находил ничего, заслуживающего внимания, — пока не увидел на маленьком столике около кровати экземпляр «Дейли телеграф». Сперва сыщик взглянул на неё вскользь, но затем, похоже, заметил что-то на первой полосе и стал просматривать газету очень тщательно.
Добравшись наконец до последних страниц, Пико воскликнул «Tiens!» и «Voila!» и произвёл другие неанглийские звуки.
— Что это? — спросил я.
Он подошёл ко мне.
— Видите? — и маленький детектив взволнованно указал на карандашные отметки в одной из рекламных колонок.
Я наклонился, чтобы исследовать их, и обнаружил, что они сосредоточились в рубрике «Лицензированные помещения, отели и рестораны на продажу». Я сдержался и не стал выражать удивления, но, клянусь, ничего полезного из этого не вынес.
— Вот! — вскричал Пико, — вот оно — связующее звено. En avant[20]! Кусочек за кусочком. О, это совсем не тривиальное дело!
— Я рад, что вы так считаете, — сказал я, поскольку был разочарован скучающим тоном лорда Саймона, когда тот произносил «ещё одно дело о запертой комнате».
— Нет, нет. Ни в коем случае. Как там говорится у вас в Англии? Сюжет усложняется, а? Этой газете три недели!
И он поспешил назад, чтобы положить её на место. Когда мы пошли вниз, я рискнул вновь спросить, имеется ли у него теория.
— Я бы не называл её теорией, — ответил он. — Всё пока в темноте. Но смотришь — что это? Слабый свет! Постепенно он становится ярче. И вскоре папа Пико увидит всё. Всё! — добавил он, и я надеялся, что это правда.
