— Сделайте несколько фотографий. И позвоните вдовствующей герцогине и королеве-матери: передайте, что я не смогу быть на обеде ни у одной из них.
— Очень хорошо, милорд.
— О, и… Баттерфилд?
— Да, милорд?
— У нас в автомобиле есть коньяк «Наполеон»?
— Да, милорд.
— Превосходно.
Мы вновь вошли в дом и начали подъём наверх. Я решил находиться рядом с лордом Саймоном, пока он ведёт расследование. Его беззаботная манера, которая, очевидно, скрывала большую проницательность, чрезвычайно меня заинтересовала. Я задавался вопросом, какие открытия сделает он в роковой спальне, что он сможет найти такого, что пропустили мы. Но, когда мы достигли нужной двери, он неожиданно остановился.
— Вот эта комната, — сказал я.
— Что за комната?
— Комната, где всё произошло.
— В самом деле? Давайте поднимемся ещё немного. — Я понял, что, имея дело с детективами, лучше ничему не удивляться, и стал показывать дорогу на следующий этаж. Кладовка, куда мы вошли сначала, наполнила лорда Саймона энтузиазмом.
— Люблю эти старые чуланы, — заметил он. — А вы нет? Никогда не знаешь, с чем можно столкнуться, когда начинаешь рыться в таких местах.
Лорд Саймон обвел взглядом комнату. Смотреть там было не на что: несколько старых сундуков, пара ржавых коньков, ряд слегка заплесневелых ботинок да изъеденный молью коврик из леопарда.
— Очаровательно, — сказал Плимсолл и прошёл к окну. Его центральный брус занял внимание лорда значительно дольше, чем я мог понять, и он вяло проследил взглядом от него до перекладин, расположенных выше.
— А теперь мы собираемся сделать нечто совершенно в духе Скотланд-Ярда, — сказал он, растягивая слова. — Да. Именно Скотланд-Ярда. Но это необходимо. Мы собираемся исследовать содержимое этих сундуков.
— Но послушайте, — начал я. — Я не знаю, позволит ли доктор Терстон...
Но лорд Саймон обезоруживающе улыбнулся, и я вспомнил, что сыщики свободны от таких пустяковых соображений.
— Начнём, — сказал он, — вот подходящий малыш, — и я помог ему ворочать сундуки.
Один содержал только старые тряпки, беспризорные лоскутья, куски древних платьев, которые, вероятно, хранила бедная Мэри Терстон «на случай, если вдруг понадобятся». Это не заинтересовало меня, но живо напомнило мне погибшую — со всей её глупостью и добродушием.
— Чувствуешь себя скотиной-таможенником, не так ли? — сказал лорд Саймон, презрительно вытаскивая двумя пальцами негодную нижнюю юбку.
Я кивнул. Мы скоро закончили с этим сундуком и после возвращения содержимого на место перешли к следующему. Оттуда сильно пахнуло камфарой, а сам сундук оказался нетронутой усыпальницей отверженных костюмов доктора Терстона: старые визитки и смокинг древнего покроя. Оставшиеся сундуки мы просмотрели с той же тщательностью, но не нашли ничего, что вызвало бы интерес лорда Саймона.
