Затем мы услышали, как хлопнула парадная дверь, и поняли, что глаз закона на нас больше не направлен. И всё же никто не двигался. Уильямс обратился к доктору Тейту.
— Что вы знаете о Райдере? — спросил он.
— Райдер? Он — трудяга. Но иногда я задаюсь вопросом, все ли у него дома. Так или иначе, у него есть навязчивая идея. Чистота. Пуризм. Когда что-то угрожает Чистоте, викарий становится совершенно неуравновешенным.
Внезапно я вспомнил любопытный вопрос, который он мне задал перед обедом, и повторил его суть.
— Весьма в его духе, — воскликнул Тейт. — Он вполне мог подозревать что-то абсурдное. Или же что-то совершенно тривиальное.
— Чего я не понимаю, — заметил Уильямс, — это как он оказался около кровати Мэри Терстон через полчаса после убийства. Райдер покинул нас, чтобы пойти домой, задолго до одиннадцати, а дом викария находится сразу за садом.
— Может быть, ему кто-то позвонил? — спросил Стрикленд.
— Невозможно. Телефон не в порядке. Наверное, перерезаны провода.
— Тогда он не пошёл домой, — сказал я.
Уильямс позвонил в звонок.
— Мы спросим Столла, — пояснил он. — Райдер заявил, что тот его впустил.
Когда Столл вошёл в комнату, я, едва взглянув на него, понял, что он настороже. Дворецкий переводил взгляд с одного из нас на другого, как будто определяя, откуда последует нападение.
— А, Столл, — обратился к нему Уильямс, — вы закрывали дверь за мистером Райдером?
— В какой именно раз, сэр? Когда он покинул дом в первый раз, ещё до того, как миссис Терстон пошла к себе, я провожал его.
— Понимаю. А когда он вернулся?
— Должно быть, через десять минут или через четверть часа после… сделанного открытия, сэр.
— Кого он спросил?
— Доктора Терстона, сэр.
— И вы проводили его в гостиную?
— Нет, сэр. Именно тогда горничная закатила истерику, сэр. Очень нервная особа. И я поспешил назад на кухню. Я оставил мистера Райдера, и он пошёл в гостиную самостоятельно. Больше я не видел его, сэр.
— Он ничего не сказал вам, кроме того, что спросил о докторе Терстоне?
— Нет, сэр. Ничего. Но он казался возбуждённым, сэр.
— Понимаю. Вы посещаете его церковь, Столл?
— Да, сэр. Пою в хоре. Бас, сэр.
— Спасибо, Столл. Теперь все могут лечь спать.
Когда дверь закрылась, мы обменялись взглядами, словно каждый хотел увидеть, что думают обо всём этом остальные.
— Странно это всё — всё, что касается Райдера, — сказал я немного погодя, но никто не ответил. Многое было странным. Очень, очень странным.
Откинувшись на стуле, я стал по очереди рассматривать каждого из мужчин в доме в качестве возможного убийцы. Это не было приятным занятием, поскольку среди них не было ни одного, кому я желал зла или кого до настоящего времени по-настоящему не любил. Но по мере того, как я переходил от одного к другому, передо мной вставала всё та же глухая стена. Как он — убийца — вышел? Те два засова — ведь я сам их отодвигал! Кто бы это ни сделал, но если физические законы всё ещё существуют, он покинул эту комнату в течение нескольких мгновений, которые потребовались нам, чтобы взбежать наверх и выломать дверь. Но как? Как? Я чувствовал, что сомнения сводят меня с ума. Из комнаты не было выхода.
