— …И половина из нас погибнет от ответного удара победившей второй половины.
— Редко происходит равное деление Открывающих и Закрывающих, пятьдесят на пятьдесят. Никогда не известно, какой будет диспозиция или кто появится в конце. Я слышал, что однажды был случай, когда в последний день все отступили. Никто не явился. Что тоже плохо. Подумай об этом. Любой из них, у кого хватило бы мужества, мог тогда повернуть дело по-своему.
— Сколько осталось времени до того, как все станет известно, Нюх?
— Уже совсем скоро. Полагаю, кто-то уже сейчас работает над этим.
— А ты знаешь?
— Нет. Узнаю очень скоро. Мне не нравится знать без крайней необходимости.
Он заполз на старый пенек. Я сел на землю рядом.
— К тому же, — объяснил я, — это помешало бы мне попросить тебя кое-что сделать, прямо сейчас.
— Что именно? — спросил он.
— Я хочу, чтобы ты вернулся со мной к склепу и проверил, там ли еще Граф.
Он молчал, поворачиваясь в солнечных лучах, блестя чешуйками.
— Нет, — наконец ответил он. — Нам не нужно туда ходить.
— Почему?
— Я уже знаю, что его там нет.
— Откуда ты знаешь?
— Вчера ночью я выползал наружу, — сказал он, — и спрятался в сливовом дереве, которое, как я узнал, часто навещает Игла, чтобы поесть. Когда он прилетел, я сказал: «Добрый вечер, Игла.»
— Это ты, Шипучка? — отозвался он.
— Собственной персоной, — ответил я. — Как кормежка?
— Неплохо. Неплохо, — сказал он. — А как твои извилистые пути?
— О, превосходно, — ответил я. — Полагаю, ты прилетел поесть?
— Да. Я всегда прилетаю сюда напоследок, потому что эти сливы — мои любимые, и я лакомлюсь ими после жуков. Предпочитаю оставлять самое лучшее напоследок.
— Так и следует поступать во всяком деле, — сказал я.
— Скажи, — теперь, пожив с Растовым, я в этом хорошо разбираюсь, — ты никогда не пробовал давно упавшие с дерева сливы, которые выглядят сморщенными, сгнившими и неаппетитными?
— Нет, — ответил он, — это было бы глупо, когда столько хороших слив еще висит на дереве.
— А, — сказал я, — но внешний вид обманчив, и «хороший» — понятие весьма относительное.
— Что ты имеешь в виду? — спросил он.
— Я тоже люблю фрукты, — объяснил я — и я знаю их секрет. Те, что внизу, на земле, гораздо лучше тех, что еще висят на ветках.
— Как это может быть? — удивился он.
— Секрет в том, что, когда они лежат там, оторванные от источника своего существования, они используют остаток своей жизни для создания новых ростков. Правда, они от этого сморщиваются, но вырабатывают из себя новый, особый эликсир, превосходящий обычный сок тех слив, которые еще на дереве.
