– Не позволяй Чу лениться! – наставлял Луций. – Занятия, разминки, тренировки! Когда я был ослом, немало труда положил, чтобы по-человечески пить вино из кубка. Часами упражнялся! Подбирал нижнюю губу, складывая наподобие языка, и одним махом опрокидывал кубок – да всё мимо рта. Однако справился к восторгу моего хозяина. А он обучил меня и танцам на задних ногах, и греко-римской борьбе, что принесло ему честь и славу.
Шар Луций настолько окунулся в минувшее, что, кажется, надолго уплыл из пещеры.
– К чему это я? – вздохнул он, выныривая, наконец, из лабиринта воспоминаний. – Ах, да! Счастливые были времена в ослиной шкуре. Ты, сынок, береги её!
Шухлик, конечно, не возражал. По правде говоря, ему хотелось бы сберечь свою шкуру. Но каким способом? Вряд ли тут поможет раскладывание камней на кучки. В это верилось с большим трудом…
– Вот именно – большим трудом! – подхватил предок. – Если бы твоя душа трудилась не меньше ног, челюстей и языка, какие бы дивные чувства в ней выросли! Запомни крепко, отпрыск, что упражняется, то и развивается! В основном, понятно, брюхо. Но трудом можно достичь зоркости орла, чуткости лани, быстроты гепарда и лёгкости мотылька.
Вероятно, во мраке шар Луций каким-то образом жестикулировал, насколько это доступно шару, и показывал упражнения для зоркости, чуткости, быстроты и лёгкости. Во всяком случае, Шухлик испытывал все эти состояния – одно за другим, будто волны.
От чрезмерных усилий Луций устал. Слышалось его прерывистое дыхание. Наверное, и ему было тяжело в затылочных пещерах, вдали от привычного безмерья и безвременья.
– Приучи Чу трудиться, – медленно втолковывал он, – укрепи постоянным вниманием, и тогда оно будет бодрствовать и охранять, как овчарка. Станет проницательным и способным к озарению, то есть к внезапному, но верному решению. Ему нужно только твоё доверие и понимание, а также хорошая тренировка!
Шар Луций был так убедителен, что Шухлик, не откладывая, начал развивать чувство Чу, как штангист мускулатуру. Чем ещё заниматься в темнице?
В каждой приличной тюрьме имеются тренажёры, но рыжему ослику хватало камней под ногами и четырёх ключей, полученных от Луция.
«Крепнет то, что упражняется!» – повторял он ежеминутно.
Шухлик воспитывал и дрессировал Чу, как служебную собаку. Тренировал, как легкоатлета или циркового акробата!
– Трень-брень! – командовал он, вертя хвостом и хлопая ушами.
И Чу, так сказать, поднималось на задние лапки, делало стойку на голове и отжимания, сальто-мортале и шпагат.
