Пейс пристально изучал ее лицо, затем улыбнулся и крепче прижал ее к себе.
— Завтра утром тебе нужно идти на работу?
Он предлагает ей остаться на ночь? Ее сердце бешено застучало. Она постаралась спрятать свое волнение за смехом и непринужденным замечанием.
— Ты не любишь ходить вокруг да около, правда?
Приподняв ее подбородок, он нежно коснулся губами ее губ.
— Когда речь идет о тебе, нет.
— В таком случае хорошо, что внутри квартиры четверо пожилых музыкантов, — поддразнила она Пейса.
Его глаза озорно заблестели.
— Со мной ты не чувствуешь себя в безопасности?
— Дело не в этом.
— Чувствуешь себя уязвимой?
Фиби хотела соврать, но все же призналась:
— Немного.
Его горячие пальцы скользнули по ее обнаженной спине. Другая рука сжала ее ладонь. Внизу живота вспыхнул огонь, и она опустила веки.
— Пейс, ты ведь не собираешься последовать моему примеру и связать мне руки?
— Ты же знаешь, что я предпочитаю, чтобы твои руки были свободны. — Его дыхание согрело ей щеку. — Может, нам пропустить ужин?
Ее глаза распахнулись, и она обнаружила, что он смотрит на ее губы. Ей каким-то чудом удалось сохранить спокойствие.
— Ты не голоден? — спросила она.
— Просто умираю с голоду. — Он прижал ее бедра к своим.
— Что ты хочешь в качестве главного блюда?
Его глаза потемнели.
— Тебя.
Фиби рассмеялась, несмотря на то что внутри у нее все дрожало.
— Все это время я думал лишь о том, как поцелую тебя снова, — пробормотал он.
— Я не знала, что произвела на тебя такое сильное впечатление.
— Знала, черт побери.
Рука Пейса скользнула вверх по ее спине и остановилась на затылке. Его пальцы зарылись ей в волосы, и в следующую секунду его рот жадно впился в ее губы.
Все головокружительные чувства, что она испытала неделю назад, тут же вернулись. Эйфория, движение расплавленного огня по венам, ощущение свободного падения. Только сейчас они усилились в тысячу раз. По правде говоря, она все эти дни думала о том же, о чем и он, поэтому вложила в ответный поцелуй всю свою страсть.
Когда Пейс оторвался от ее губ, в его горящем взгляде она прочитала твердую решимость.
— Мне нравится наш танец, — прошептал он. — Я бы мог протанцевать с тобой всю ночь.
Фиби с трудом восстанавливала дыхание. Каждое нервное окончание в ее теле звенело как натянутая струна.
— Если мы будем танцевать здесь всю ночь, еда остынет. — Она сделала еще один судорожный вдох.
— Мы этого не допустим. — Взяв Фиби за руку, он подвел ее к столу. — Никаких официантов. Сегодня вечером, мэм, вас буду обслуживать я.
