Сделав несколько шагов, я оказываюсь на набережной. Чуть дальше выстраиваются в ряд зеленые лотки букинистов… Я жадно бросаюсь к ним и отхожу со старыми изданиями по истории моего любимого города. Париж — моя жена; в любом случае, Париж — это женщина! Андре Бретон выразил это в «Наде»: треугольная площадь Дофин — словно бы лобок этого желанного существа, изначальная матрица, из которой все родилось… Мне хотелось бы вновь вместе с ней пережить акт рождения.
А если бы стих рев автомобилей? Если бы исчезли здания с серыми фасадами, уступив место зеленеющим склонам, топким болотам, кустарнику, покрывавшему островок? Если бы берега Сены вновь стали дикими…
* * *
В 701 году от основания Рима, в 52 году до Рождества Христова, на острове Сите еще ничего нет… Никаких следов Лютеции, о которой Юлий Цезарь коротко упоминает в «Галльской войне». «Лютеция, городок паризиев, располагается на острове реки Сены». По правде говоря, это несколько туманно. Да и проконсула, проведшего здесь всего один день, больше занимало собрание галльских вождей, чем местонахождение этого городка. И когда Цезарь сел за свои записки, он назвал городок по слуху — Лютецией, опираясь на чьи-то слова и разрозненные военные рапорты. Он повторил то, что слышал от легионеров, которые сами были очень неточны в наименованиях.
Это правда, там, где ожидаешь найти великий город паризиев, нет ничего! Впрочем, будущий остров Сите еще разделен на шесть или семь островков, на которых с трудом можно заметить небольшой храм, несколько круглых хижин с камышовыми крышами и горстку рыбаков, небрежно забрасывающих в воду сети… За рекой, на правом берегу, простираются болота и очень густой лес на западе. На левом берегу опять болота и чуть поодаль — скалистый выступ. Однажды его назовут холмом святой Женевьевы.
Чтобы оказаться в крупном галльском поселении, нужно следовать по реке… В те времена дорога — это река, придется подождать прихода римлян, чтобы увидеть большие сухопутные дороги. Пока же поднимемся на борт одного из тех суденышек, что так любят галлы: на волнах качается длинный хрупкий челнок, сплетенный из ветвей деревьёв.
С незапамятных времен для всех, кто обосновался здесь, лодка — основное транспортное средство. Естественно, первым, что дали раскопки устойчивых неолитических поселений (пять тысяч лет до Р.Х.), оказались пироги, найденные в местности под названием Берси (Берси, фото-колыбель Парижа!). Их сегодня можно увидеть в музее Карнавале, убежище парижской памяти.
