зашипел.
10 Евр. 2:14-16 (Перефразировка автора)
42
Он оглянулся. Он не видит того, что видят другие, он не видит лицо Назарянина. Он не слышит
голос человека. Он видит Божий гнев. Он слышит царское повеление: "Убирайся отсюда"!
Ему не нужно повторять дважды.
Иисус переключил свое внимание на мертвого мальчика. "Юноша, — сказал он, — вернись к
жизни". Живые замерли, когда мертвый ожил.
Одеревеневшие пальцы зашевелились. Бледно-серые щеки порозовели. Умерший мальчик сел.
Лука так прекрасно описывает то, что произошло потом:
"Иисус отдал его матери". 11 Как бы вы почувствовали себя в такой момент? Что бы вы делали?
Странник сказал вам, чтобы вы не плакали, глядя на своего мертвого сына. Он отказывается скорбеть
среди навязанной дьяволом печали, а потом приводит вас в шок, повелевая смерти. Внезапно то, что
отобрали — возвращается. То, что украли — находится.
Иисус, наверно, улыбался, когда двое обнимались. Ошеломленная толпа поздравляет и ликует.
Все обнимают друг друга и похлопывают Иисуса по спине. Кто-то авторитетно провозглашает
очевидное: "Бог пришел помочь своим людям". 12
Иисус дал женщине намного больше, чем сына. Он открыл ей секрет. Мы снова можем слышать
Его шепот: "Вот это, — он показал на смертный одр, — иллюзия. А это, — он улыбнулся, обнимая
мальчика, — это реальность".
ГЛАВА 16
______________________________________________________________________
ИСКРА ВЕЧНОСТИ
Уоллас был заметным человеком. Вы могли видеть, как он открывает молитвой футбольные
матчи в городе или исполняет обязанности президента «Клуба Львов»13? Он обладал титулом, играл в
гольф и у него были мягкие руки без мозолей.
У него был симпатичный офис рядом с церковью. Его секретарь был немного потрепан, но он —
нет. Его теплая улыбка сразу внушала доверие, когда вы входили в двери его офиса. Он сидел в
кожаном вращающемся кресле, а стены его офиса были увешаны дипломами. Он был таким
слушателем, что люди рассказывали ему любые свои секреты.
Он был хорошим человеком. Его брак не был совершенным, но он был лучше, чем у большинства.
Здание его церкви никогда не пустовало. Его имя было уважаемым. Он совсем неплохо играл в гольф, и прихожане купили ему членство в клубе в честь 20-летия его служения в церкви. Его узнавали на
улицах и собирались толпами, чтобы послушать его проповедь на Пасху или Рождество. Его счет в
банке рос, и меньше десятилетия отделяло его от заслуженного отдыха, легкого вина и хороших книг.
Если он и совершил грех, то никто не знал об этом. Если он и боялся, то никто этого не слышал.
