потому, что кто-то другой стал читать тебе вслух и расставил акценты совсем не так, как ты бы сам их расставил. И вот тогда — БУМ! — и слово производит эффект
разорвавшейся бомбы.
Ты хватаешь книгу, смотришь в текст, думая, вдруг там какая-то опечатка или
тебе
неправильно
зачитали
отрывок.
Начинаешь
читать
сам,
и
—
здрасьте-пожалуйста! — выясняется, что все верно.
Со мной нечто подобное произошло сегодня.
20
Одному Богу известно, сколько раз я читал о воскресении. По крайней мере
пару десятков раз на Пасху и пару сотен — помимо того. Я знаю эту историю
наизусть. Я сам описывал ее. Размышлял о случившемся. Расставлял акценты. Но
сегодня увидел то, чего раньше никогда не замечал.
И что я там обнаружил? — спросишь ты. Сначала позволь я еще раз перескажу
саму фабулу.
Раннее воскресное утро. Заря занимается, но все еще темно. Так описывает
Иоанн: «...когда было еще темно» (Ин. 20:1). Ну так вот, темное утро воскресенья.
Света не было с пятницы.
С момента отречения Петра.
С момента предательства учеников.
С момента малодушия Пилата.
С момента агонии Христа.
С момента торжества сатаны.
Последняя искорка света — это группа из нескольких женщин. Они стоят
поодаль от креста и смотрят. Среди них две Марии — мать Иосифа и Иакова и
Мария Магдалина. Зачем они здесь? Чтобы называть Его по имени. Чтобы Он слышал
их голоса перед смертью. Чтобы приготовить тело для погребения. Чтобы отереть
кровь. Чтобы закрыть Его глаза. Чтобы прикоснуться к Его лицу.
Они стоят. И будут последними, кто покинет Голгофу, и первыми, кто придет на
могилу.
Рано утром в воскресенье они встанут со своих лежанок и пойдут по тенистой
дорожке. Даже не совсем понимая зачем. Новый день не обещает ничего, кроме
встречи с безжизненным телом.
Пойми: две Марии не знают, что это первая в истории человечества Пасха. Они
и не надеются, что могила окажется пустой. Они не обсуждают между собой, что им
сказать Иисусу, когда Тот явится им. У них нет совершенно никакого представления
о том, что случилось в гробнице.
Было время, когда они осмеливались позволить себе подобные мечты. Но не
сейчас. Время чудес прошло. Гвозди пронзили ноги, ходившие по воде. Руки, исцелявшие прокаженных, безжизненны. Все возвышенные устремления прибиты к
кресту вечером минувшей пятницы. Две Марии пришли, чтобы пролить теплое масло
на холодное тело Учителя, наполнявшего смыслом все их мечты.
Вовсе не надежда на чудо побуждает этих женщин тащиться воскресным
темным утром в гору к могиле. Чувство долга. Необходимость исполнить
