«Не понимаю, что произошло».
«Я бросил Его в беде».
«Он должен был предупредить нас».
Мне хотелось знать, где они были, когда потемнело небо. Мне всегда хотелось
знать: были они около храма, когда «занавес разодрался надвое’’? Они были на
29
кладбище, когда «открылись могилы»? Меня интересовало, осмелился ли кто-нибудь
из них украдкой вернуться на Лобное место, постоять в толпе и посмотреть на те три
силуэта на холме?
Но это не известно никому. Те часы остались для домыслов. Ни чувства вины, ни
чувства страха или сомнения - ничего не описано.
Но нам точно известно одно. Они вернулись. Медленно. По одному. Они
вернулись: Матфей, Нафанаил, Андрей. Они пришли оттуда, где прятались, из укрытий: Яков, Пётр, Фаддей. Возможно, некоторые уже были на пути домой в Галилею, но
повернули назад и вернулись. Возможно, кто-то презирал себя за бегство, но
опомнился. Вероятно, кому-то было стыдно за своё предательство, и он вернулся.
Они по одному появлялись в той самой комнате, где происходила Тайная Вечеря.
Должно быть, камни сваливались с их душ при виде других, уже сидящих там.
Они приходили изо всех уголков Иерусалима. Слишком виновные, чтобы
вернуться домой, и слишком обескураженные, чтобы продолжать дело. Но у каждого
живёт отчаянная надежда, что всё случившееся кошмар или злая шутка. И каждый
надеется найти хоть какое-то утешение у других. Они вернулись. Что-то в их натурах
восставало против того, чтобы позволить себе сдаться. Что-то в словах, сказанных
Учителем, звало их назад друг к другу.
Действительно, неловкая сложилась ситуация; они застигнуты на неровном
пятачке: уже свершившие падение, но ещё не прощённые. Какое-то подвешенное
состояние между «Я не могу поверить, что это сделал я». и «Я этого никогда не
совершу впредь». Они слишком пристыжены, чтобы просить прощения, и всё-таки
слишком верны, чтобы сдаться. Они слишком виновны, чтобы с ними считаться, и
слишком преданны, чтобы игнорировать их.
Мне кажется, все мы побывали в подобной ситуации. Я смею утверждать, что
каждый из нас может засвидетельствовать, как наши радужные обещания рушатся под
натиском волн паники и опасности. Я знаю, что каждый из нас видел, какие лохмотья
оставляют зубья страха и смятения от наших слов обещаний и смирения. И я ещё не
встречал человека, который бы всегда выполнял то, что клялся не совершать никогда.
Мы все бежали по улицам Иерусалима.
Почему ученики вернулись? Что заставило их это сделать? Слухи о воскрешении?
