Неужели, спрашивали вы, воскресные службы, церковный хор, красивое пение, пожертвования верующих, Библия в кожаном переплете - это всё, что есть?
Прекрасно, но только... где же сердце всего этого?
Я помешивал свой кофе, а Ян свой. Ответа не было. Все стихи, что я знал, казались
неподходящими. Заготовки на возможные вопросы - неубедительны.
2
Однако теперь, спустя годы, я знаю, чем бы я поделился с ним.
Подумайте о словах Павла из главы 15 к 1 Коринфянам.
«Ибо преподал я вам как о деле первейшей важности, что и сам принял, то есть, что Христос умер за грехи наши, по Писанию».
«Дело первейшей важности», - говорит он.
Читайте дальше:
«И что Он погребен был, и что воскрес в третий день, по Писанию. И что явился
Кифе, потом двенадцати». (1)
Вот оно. Так просто! Иисус был убит, погребен и воскрес. Удивляет? Крест - вот то, в чём суть.
Ни более - ни менее.
Крест.
Он - граница истории. Он, как сверкающий бриллиант, притягивает к себе наши
взоры. Он - трагедия и в нём - все страдания. Он даст надежду верующему и пленит
циника.
Павел считает, что в кресте суть.
О, Боже, крест - это не просто кусок дерева. За всю его историю: то пред ним
преклонялись, то его презирали, то золотом его покрывали, сжигали, то на груди
носили, то как хлам выбрасывали - всё делали, но только не были равнодушны.
Это единственное, чему нет места.
Нельзя быть равнодушным к кресту. Нельзя пройти мимо того, на чём распяли
самую великую заповедь. Плотник, казнённый за то, что «сделал Себя Сыном Божиим»
(Ин. 19:7)? Богоданный? Предвечный? Принявший смерть?
Не удивительно, что Павел называет крест «сердцем Евангелия». Его глубина
отрезвляющая: если свидетельство истинно, оно - ось истории. Если нет - то неужели
человечество так обманулось.
Итак, крест - вот главное. Вот почему, если бы я смог ещё раз посидеть с Яном за
чашкой кофе, я бы ему всё это рассказал. Рассказал бы о трагедии того ветреного
апрельского дня, когда царство смерти было низложено, и воскресла надежда.
Рассказал бы о падении Петра, о колебаниях Пилата и о преданности Иоанна. Мы бы
прочитали молитву к Господу в туманном Гефсиманском саду и об осиянном месте
Воскресения. Мы бы вспомнили последние, глубоко выстраданные слова, принесшего
себя в жертву Мессии.
И, наконец, мы бы посмотрели на самого Мессию. Сына плотника, чья жизнь
изменила мир, и чьему обетованию никогда не было ничего равного.
Не удивительно, что Его называют Спасителем.
Сейчас мне бы хотелось обратиться к читателям, имеющим такие же вопросы, как
