! Прости, что вообще полезла в этот сраный погреб, думая, что тебе и вправду нужна была помощь! И более я не собираюсь обременять тебя своим присутствием!» - последнюю фразу я выкрикнул, уже вываливаясь из подвала. Пачку писем для Эпплов я с удовольствием зашвырнул обратно в полутемное отверстие, мстительно надеясь, что кто-нибудь таки навернется с этой лестницы, поскользнувшись на бумажных конвертах, после чего тяжело взлетел. Каждый взмах крыльев давался все тяжелее, словно каждое крыло было прибито ржавыми петлями к моей пояснице, и эти петли пронзительно скрипели, подобно пилам вгрызаясь в мой позвоночник и живот.
Блядь, я убью этого Графита. Я убью их всех!
***
Я сидел на ветке, словно огромная нахохленная ворона, ловя падающие снежинки длинным языком. Ни за что бы ни подумал, что у этих четырехногих млекопитающих такой длинный язык. Наверное, именно из-за него в первое время привычный английский звучит так странно… Интересно, а как будет звучать русские, а вернее, сталлионградские слова в исполнении пони? «Наверное, как что-нибудь из репертуара «Камеди Клаба» или «Нашей Раши», если не хуже». Да уж, в оптимизме мне не откажешь.
Боль вновь отступила, и я угрюмо разглядывал обрывки эмблемы почтовой службы Эквестрии, украшавшей некогда ремень сумки почтальона. Я чувствовал, что оборвал ее именно сегодня – но никак не мог вспомнить, где и когда.
Последние письма предназначались хозяевам «Карусели» - магазинчика, который жители Понивилля почему-то называли «Бутик». Предчувствуя, что добром это не кончится, я решил просто оставить почту на крыльце и молча удалиться - но стоило только мне взойти на порог, как дверь распахнулась, и в освещенном проеме возникла белая единорожка с завитой фиолетовой гривой.
«Ндяяя, ниндзя смотрят на тебя, как сам знаешь на что».
- «Свитти Бель! Как ты могла уйти так… Ох!» - она осеклась, увидев меня вместо этой самой «Свитти Бель». Забавно, с кем меня только не путали, но вот с маленькой приставучей малявкой, периодически терзавшей орфографией своих писем мой многострадальный мозг - еще ни разу. При взгляде на меня, морда белой единорожки вдруг стала очень жесткой и высокомерной, словно при взгляде на противную, визгливую и приставучую собачонку.
- «Ах, это всего лишь вы. Я еще никогда не получала почту так поздно, даже от Дерпи Хувз» - стоя на пороге, она явно не собиралась приглашать меня в дом – «Хотя вас, наверное, можно извинить – как я слышала, у вас сегодня был
