Антикварная лавка на Рашн-Хилл.
– Зайдём?
– Почему нет?
– А почему – да?
– Потому что открыто.
– Логично.
– Это везде логично. Но в Штатах это – свято.
– Да святится логика твоя, Америка!
– Ты знаешь, чему учат в американских детских садиках?
– Тому же, чему и в детских садиках по всему миру? Вырезать кружочки и квадратики?
– Каждое утро в американских детских садиках американские детки садятся в кружок или в квадратик – говорить друг другу хорошее.
– В смысле?
– Ну, помнишь, мы с тобой смеялись… Вернее – сперва говорили серьёзно. А потом смеялись?
– Мы всегда сперва говорим серьёзно, а потом смеёмся. Так делают все нормальные люди.
– Мы нормальные?
– Мы – просто воплощение нормы.
– Поэтому другие считают нас ненормальными?
– Уводишь от темы.
– Смысл утреннего упражнения в том, что детки не просто должны сказать друг другу хорошее. Они должны сказать это по-честному. Вот, скажем, Билли – толстячок. Но у него густые красивые волосы. И Молли должна сказать Билли, что у него – густые красивые волосы. И Молли должна додуматься до этого сама. При поддержке воспитательницы.
– По наводке воспитательницы.
– Воспитательница-наводчица!
– Таким вот нехитрым образом американские детки перенастраиваются на хорошее и доброе. И вечное. Научаются видеть достоинства прежде недостатков.
– Не поспоришь – умно.
– Нормальные люди никогда не считали американцев глупыми.
– И совсем уж непонятно, какому злобному глупцу первому пришло в голову ляпнуть, что американцы – неискренние.
– Такие же, как и все остальные люди – разные.
– Да. Но всё-таки наученные доброте и искренности. И культуре пространства.
– Что есть – то есть.
– Здесь спокойно. И мило. И можно сидеть на ступеньках.
– Докурила? Давай бычок.
– Ты очень красивый.
– Нет, ты очень красивая.
– Мы оба – очень красивые.
– Ладно, тогда ты умный.
– И ты – очень умная.
– А Соединённые Штаты Америки – это детский сад для взрослых.
– И это прекрасно!
Наконец заходим в лавку.
В дальнем углу сидит старичок. Сразу понятно, что он старичок, хотя он ухожен и бодр. И безупречно элегантен в своих простых вязаных одёжках. Всё так завалено разнообразным товаром, что места в лавке не так уж и много. Бодрый старичок приветливо кивает на наше «хайхауар’ю!», но не встаёт с места. Он продолжает своё священнодействие. На газетке перед старичком разложен бутербродик. Стоит термос. Старичок медленно открывает термос и наливает в крышечку дымящийся кофе. Лавка тут же наполняется приятным ароматом. Есть же места в США, где варят отличный кофе и наливают его в термос старичкам! Или старички сами это делают? А в сухих вентилируемых подвалах их аккуратных викторианских домиков штабелями всё ещё лежат мешки с бразильским кофейным зерном выпуска эдак года 1920? Наверное, так.
