И вдруг из ниоткуда, из следующей реальности, из-за поворота в другую галактику – выросло трёхэтажное здание. Оно торчало посреди украинской ночной степи, как неведомое творение мрака, как монстр-захватчик с Альфы Центавра, как инакоморфное существо. Зловеще переливаясь жалким миганием тусклых лампочек. А поверху его неоном было выложено слово. И слово это было:
Наше транспортное средство испуганно встало на дыбы. Мы успокоили его, как могли. И с удивлением посмотрели на эту странную, неуместную посреди украинской степи вывеску. И, обретя дар речи, сказали хором, даже не глядя друг на друга:
– Тоска! На!
И морок развеялся. И автомобиль довольно заурчал. И к тому моменту, как наша Планета соизволила повернуться к дневному светилу нужным боком, мы были на трассе Е-95 Одесса-Киев. Днём – благополучно донеслись до Чернигова. Где отобедали в кабаке с аквариумом, в котором плавали марсианские рыбки, с тоской наблюдавшие сквозь стекло за происходящим на улицах этого инопланетного города. Но это уже совсем другая история. Как и доброжелательный, праздничный, утренний киевский полицейский в белой рубашке, показавший нам дорогу и пожелавший счастливого пути. Хотя и в этом, согласитесь, было что-то внеземное.
Главное тут вот что: зрелище одиноко стоящей в ночи украинской степи «Тоска! Ны!» по степени экзистенциального ужаса несравнимо даже с морем огня (не метафора!) в ночи невадской, увиденного нами как-то на подъезде к Лас-Вегасу. А главнее главного то, что подобная «Тоска! На!» – нападает на меня в Одессе. При виде того, что совершается в иных весьма добропорядочных домах. Казалось бы – чего такого ужасного в той харчевне с элементами блядского дома, выстроенной посреди степей? Так вот то же самое, что в иных одесских добропорядочных домах. Тоска. На!
Вроде и ничего страшного. И колбаса на столе. Сырокопчёная. И спиртное правильное. Из правильной бутылки. Но куда-то выветривается из людей… Странно. Разве может, например, выветриться из спортсмена воля к победе? Пусть даже из бывшего спортсмена.
Прежде я полагала, что не бывает бывших. Бывших спортсменов. Бывших врачей. Бывших людей, в конце концов. Бывший человек – мёртвый человек. Мёртвый человек – в гробу. Гроб – всего лишь мебель. Видимо, не все бывшие люди – мёртвые. И не только гроб – мебель. Иногда мебель – это всего лишь кожаный диван и кожаные кресла. Весёленькой расцветки.
Совершенно не важно, чем человек занимался прежде, когда он становится бывшим. Бывший человек только и говорит, что о бывших своих заслугах и достижениях. Как он умел. Как знал. Как мог. Как выигрывал. Нет худшего занятия, чем глаголить о себе в прошедшем времени.
