Сильвия отстранилась и продолжила мысль, которая ее сейчас беспокоила больше всего.
– Конечно, в моем возрасте уже можно не думать о таком понятии, как моральный облик. И все же, перешагнуть через себя на деле – трудно, если без чувств. Может, это какое-то психическое заболевание, а доктор?
– Возможно, – ответил Шура и озадачено потер лоб. – Придется мне серьезно заняться твоим лечением, дорогая, пока еще не стало совсем поздно. Вот об этом современная медицина… – он не закончил мысль. Его прервал телефонный звонок.
Улыбка мгновенно слетела с лица доктора.
– Быстро в кровать и приведи в порядок дыхание. Приехал отец. Он обязательно должен услышать наш разговор. Прошу тебя, Сильва, соберись и постарайся поставить себя на место Женни. Считай, что в этой постели она. Постарайся, ну… ради меня.
Он широко распахнул дверь и уселся на стуле возле кровати пациентки, заботливо поправив на ходу ее одеяло.
В коридоре послышались гулкие торопливые шаги. Шура подмигнул и громко сказал:
– … это не выход прятаться за молчанием. Согласен, вам так удобно, но я уверен, что вы можете разговаривать. Вы сколько угодно можете дурачить своих родственников, но я ваш врач и провести меня вам не удастся. Итак, Евгения, с минуты на минуту должен приехать ваш отец. Я намерен обсудить с ним вариант вашего возвращения домой. Не вижу смысла дальше держать вас в клинике, и, надеюсь, что в знакомой обстановке память быстро вернется. Я же всегда остаюсь к вашим услугам. Можете звонить в любое время, даже ночью, – он украдкой подмигнул, пытаясь ее немного приободрить. – Итак, на этом этапе реабилитационного периода я выписываю вас домой, но мы еще много будем трудиться вместе над возвращением вашего здоровья.
Сильвия продолжала молчать.
– Ну, же, не упорствуйте, Евгения. Изображать из себя немую больше не получится. Вам никто больше не поверит. Будьте разумны. Вы, ведь, тоже врач и не хуже меня понимаете, что ситуация заходит в тупик, – Шура незаметно кивнул на дверь, за которой, вне сомнения находился отец Женни. – И, пожалуйста, не усложняйте себе и мне жизнь.
– Ну, хорошо, если вы так хотите, – тихо произнесла она, сопровождая свои слова тяжелым вздохом. – Но, что с того, что я могу говорить? Я не вижу в этом никакого смысла. И с кем, скажите, доктор, мне говорить? О чем? Я ничего не помню. Боюсь, что вам трудно это понять. Одно дело лечить людей, другое – чувствовать то же, что и они.
– В какой-то степени я с вами согласен. И все же, вы не можете всю жизнь прятаться от всех в этой палате. Будьте внимательны, присматривайтесь к окружающим, не избегайте общения с близкими и очень скоро вы сможете вернуться к полноценной жизни. Поверьте, я знаю, о чем говорю.
