Шура удивленно поднял брови и, слегка наклонившись к уху, шепнул:
– Я так рад, что снова вижу тебя, и очень люблю, когда ты смеешься.
Она не ответила, а лишь громче засмеялась.
– А ты изменилась, – отметил Ямпольский, проследив за новым внушительным глотком коктейля. – Ну-ка поведай под настроение старому другу о своей жизни, – он предусмотрительно отодвинул от нее стакан.
– Живу, – просто ответила Сильвия. – Воюю с такими вот, как ты заметил, оболтусами, пытаюсь их чему-то научить и пока не вижу очереди из желающих серьезно постигать науку вообще. А моя любимая химия, похоже, и вовсе не вызывает у них интереса. К сожалению, а, может, к счастью, другой жизни у меня нет, – она пожала плечами. – Ничего интересного и нового. Все старо и банально, как и сам мир, который меня окружает. Ты лучше расскажи, как тебе живется в столице? Не женился? – она зябко повела плечами и снова потянулась за стаканом с гремучим коктейлем.
Шура лукаво прищурился и, перехватив ее руку, покачал головой.
– Ну и вопросик… В жизни каждого мужчины бывает момент, когда он готов жениться, но если это время упущено, то уже ничто не заставит его слушать марш Мендельсона. И рад бы рассказать новости, но их нет.
– Вот уж не знаю, радоваться мне или грустить оттвоего признания? Ты сам-то как считаешь?
Вздохнув, он вернул ей стакан и принялся старательно размешивать свой коктейль соломинкой.
– А ведь я вполне осознанно тогда делал тебе предложение… – сказал серьезно и посмотрел ей в глаза.
Она опустила ресницы.
– Пожалуй, это был бы самый значимый поступок в нашей с тобой взрослой жизни, начавшейся через несколько часов после выпускного вечера.
– А почему ты отказалась? – он намеренно не заметил ее иронию. – Для меня это был – конец всему. Скажи, как ты могла тогда так спокойно бросить меня?
– Никто тебя не бросал. Ты же знаешь, что я не могла оставить маму. Это было бы нечестно с моей стороны. Она ради меня пожертвовала собственной жизнью, да и тебе нужно было уезжать к отцу. Сами обстоятельства были против нас.
– Но, мы же могли пожениться…
Сильвия с улыбкой покачала головой.
– Это ничего бы не изменило.
– Ты до сих пор так считаешь? В конце концов, твоя мама должна когда-то понять, что у тебя своя жизнь, и ты не можешь вечно сидеть возле нее. Ну, скажи, чего она добилась? Я в Москве, а ты здесь – вот и вся любовь.
– Мама нипричем. Это было мое решение. Я переживала…
– «Переживала»… – передразнил он. – Для меня тогда мир померк своими красками, и жить в нем больше не хотелось. Я готов был совершить глупость… А ты, оказывается, только «переживала».
