Зиночка докурила, вытащила папиросу из мундштука и, не загасив, бросила на пол.
Парочка на последней скамье зашумела. Послышался возглас: «Негодяй!» — звук пощечины, вскрик… Что-то тяжелое упало на пол.
Зиночка поспешно поднялась и начала пробираться к выходу.
На улице по-прежнему шел дождь. Зиночка подняла воротник макинтоша, раскрыла зонт и медленно пошла вдоль тротуара, оглядываясь в поисках таксомотора.
Взгляд ее упал на вывеску: «ПАРИКМАХЕРСКАЯ». И далее витиеватым шрифтом: «Вечная завивка! Новое открытие в косметологии! Измените себя, и мир изменится с вами!» Сверху пошлую рекламку венчало не менее пошлое изображение женской головки, кудрявой, как овечка, с овечьим же выражением хорошенькой мордочки.
Но Зиночка остановилась. По лицу ее пробежала тень колебания, однако в следующий момент она решительно толкнула дверь.
Звякнул колокольчик.
В нос ударил удушливо-сладкий запах одеколона.
— Чего изволите, барышня?
Перед ней в белой куртке, слегка изогнувшись, стоял парикмахер, представляющий собой точную копию картинки из модного журнала: набриолиненные, прилизанные черные волосы, прямой пробор-ниточка, кошачьи усики, умильное выражение круглой физиономии. Такой же удушливо-сладкий, как и его одеколон.
Зиночка села в кресло перед большим зеркалом, закинула руку за голову и выдернула из волос черепаховую шпильку. Встряхнула головой. Пепельный поток хлынул вниз, окутав спину до талии.
— Режьте!
Парикмахер испуганным кошачьим движением, так подходящим к его физиономии, отпрянул прочь.
— Помилуйте! — Он взмахнул обеими руками, словно отгораживаясь от этой дикой идеи. — Такая красота!
— Делайте, что вам говорят! Ах, какой же вы!..
Зиночка схватила ножницы, лежащие на столике перед зеркалом, перекинула прядь волос вперед и приставила к ней ножницы на уровне плеча.
Клац! Пепельный пушистый зверек упал на пол.
Парикмахер застонал.
— Не трогайте! Я сам! — Он осторожно взял всю массу волос и взвесил на руке с таким видом, будто это был золотой запас страны. — Чего же вы хотите, барышня?
— Изменить себя, чтобы мир изменился вместе со мной, чего же еще! Вечной завивки.
— Вечного ничего не бывает, — усмехнулся парикмахер. — Шесть месяцев — максимум, который я могу вам гарантировать. Устроит?
— Хотя бы честно, — отозвалась Зиночка.
Через час ее волосы, вымоченные в пахучей эссенции и накрученные на тонкие деревянные палочки, сохли под огромным электрическим колпаком.
Зиночка меж тем лениво листала журналы. Смешное название задержало ее внимание. «Чарльстон на циферблате — танцуют практически все!» «Ерунда какая!» — подумала Зиночка с улыбкой и принялась читать.
