Глава четвертая
Буря в пустыне
Автоколонна шла по раскаленной пустыне — пять машин, в последней из которых, шестиместном «Бьюике», ехали Лозинский и оператор Андрей Гесс. Кроме них и шофера, в машине никого не было: кинокамера и железные коробки с пленкой занимали слишком много места.
С места ночевки выехали затемно и уже несколько часов обливались потом под злым палящим солнцем. Воды было вдоволь — запаслись по-хозяйски, с избытком, но… Но Лекс Лозинский давно понял, что расчеты его на необременительную прогулку с пикником не оправдались. Месяц поджариваться на этой адской сковородке. Спать на земле. Жрать сухие галеты. Если удавалось завернуть по дороге в какой-нибудь чахлый кишлак, то — вот счастье! — обливались, как ненормальные, холодной водой из колодца или арыка, с жадностью поедали огромные куски жареной жирной баранины, от которой по ночам к горлу подкатывала тошнота и крутило живот.
Бежать было некуда. Да Лекс и не собирался — слишком щедрое вознаграждение посулил князь Канишев за этот крестный путь. Кроме того, путешествие оказалось пусть маловыносимым, однако неопасным. Разве что долбанет солнцем по темечку. А пробковые шлемы на что?
Лекс был трусоват. Опасности были ему ни к чему. Он и так удивлялся, что ввязался в эту авантюру. Авантюр в жизни Лекса до сей поры было раз-два и обчелся. Гимназистом старших классов целовался с соседской барышней ночью на кладбище. Потом очень гордился собой. На спор спрыгнул со стены полуразрушенной крепости на городском валу. Повредил ногу и зарекся совершать глупости.
Сын провинциального хирурга, всю жизнь проработавшего в госпитале, после окончания гимназии Лекс уехал в губернский город и поступил в медицинскую академию. Отучившись с год, вдруг обнаружил, что человеческое тело придется изучать не только по анатомическим атласам, и на первом же занятии в анатомичке с позором упал в обморок. Больше в академии его не видели.
Лекс двинулся в Москву, где проживал без малого пять лет, подвизаясь на киносъемочных площадках сначала осветителем, потом ассистентом режиссера, а с недавних пор и режиссером. На его счету было две комические, одна мелодрама и одна историческая. Не бог весть что, учитывая, что снимать звезд Лексу не давали — перебивался начинающими актерами.
История с сюрреалистической драмой, придуманной Пальминым, казалось Лексу, выведет его на широкую дорогу настоящего искусства, вскормленного настоящими деньгами. Слава и деньги — суть одно, справедливо полагал Лекс. А добившись славы, он покажет, на что способен сам.
