А Лёха носился вместе со всеми, но он был самым маленьким и не поспевал за другими. К тому же его всё время толкали и роняли. Он оставался лежать посредине уроненным, все за это время успевали добежать до ворот и повернуть обратно. Лёха вставал на ноги, поднимал свою клюшку, поправлял шлём, чтобы лучше видеть, и видел, что шайба катится впереди всех прямо на него. Он кричал: «Шайбу! Шайбу!», кидался на эту шайбу, и его опять толкали и роняли.
Тогда дядя тренер на Лёху заругался, чтобы он не нарушал порядок и не мешал бегать остальным. А Лёха – он не умеет не нарушать и не мешать. Он всегда что-нибудь нарушает и кому-нибудь мешает. Мама говорит, что у него шило в одном месте образовалось, шило это всё время колется, поэтому он такой нарушительный и мешательный.
А я совсем другой – я в дедушку. А Лёха, я думаю, ни в какого ни в дедушку, ни в бабушку, ни в папу, ни в маму, ни в меня, а сам в себя самого.
Так мы ходили на этот хоккей и ходили, бегали за шайбой и без шайбы друг за другом, и до того мне надоел этот хоккей, что я однажды, когда мы сели ужинать, спросил просто так у своего папы:
– Пап, – спросил я у него просто так. – А наш мотик не украли?
– Думаю, что нет, – ответил папа.
– А давай поедем и посмотрим, украли или не украли.
– Давайте поедем! – закричал Лёха и дрыгнул меня под столом ногой.
– Ну, что ж, – сказал папа. – Вот наступит суббота, и поедем.
– А когда она наступит? – спросил Лёха и опять дрыгнул своей ногой по моей ноге.
Я не выдержал и тоже дрыгнул.
А мама сказала:
– Я вот вам подрыгаю! Останетесь без сладкого.
– А он первый дрыгнул, – сказал Лёха.
– И не правда, – сказал я. – Он первый дрыгнул, а я второй. Он просто первый сказал, что я первый дрыгнул. Потому что вредный.
А мама сказала:
– Ты уже большой, а Лёха маленький. Мог бы и не отвечать на его дрыганье.
– Ага, – сказал я. – А он тогда ещё сильнее дрыгнет.
– Оба останетесь без сладкого, – сказала мама. Подумала-подумала и сказала ещё: – Если будете опять дрыгаться за столом.
Мы перестали дрыгаться и съели крем-брюле. И Лёха тут же, даже не вытерев своё лицо от крем-брюле, дрыгнул меня ногой. А я дрыгать не стал. Я подумал, что я ему та-ак дрыгну, та-ак дрыгну… когда пойдем спать, что он не обрадуется.
