– Нечего тут истерики закатывать, – пробубнил капитан. – Десять человек не верблюды, двадцать человек не верблюды, а двадцать первый или второй обязательно окажется верблюдом. Или ты, сержант, думаешь, что немцы такие олухи, что не станут засылать к нам в тыл своих агентов из числа переметнувшихся к ним наших… бывших наших, – поправился он, – людей? Они не олухи. Они уже третий год воюют, и вербовка и засылка шпионов и диверсантов у них поставлены на поток. Здесь, что ни день, хватаем то сигнальщиков, то еще кого. Ты вот говорил: татары. А здесь чечены, ингуши, кабардинцы… Черт знает, кого здесь только нет. Мы им оружие доверили родину защищать, а они ушли в горы и теперь нападают на наши воинские подразделения.
– Все?
– В каком смысле? А-ааа. Нет, не все. Есть и среди них настоящие советские люди, которые дерутся вместе с нами наравне со всеми. Но таких мало. Впрочем, и среди нашего брата-славянина выродков тоже хватает. А ты говоришь – верблюд. А тут, между прочим, тебя на курсы младших командиров хотят послать. Должен я проверить? Должен. – Помолчал, протянул Красникову пачку «Беломора», предложил: – Закуривай.
Закурили.
Сделав несколько затяжек, капитан пояснил уже совсем другим, доверительным, тоном:
– Справки мы о тебе, сержант Красников, навели. Все, что ты мне рассказал, подтверждается. Так что иди, лечись. А там видно будет.
