– Понимаю, – Дмитрий Анатольевич подал Путину бокал с коньяком и сам сделал небольшой глоток. – Очень понимаю. Самое паршивое то, что мы не можем просто взять и похоронить это дело. Если существует способ попасть ТУДА, то…
– Я тоже в этом убежден! А судя по удостоверению и бланкам допроса… «Он» знает о такой возможности.
Не сговариваясь, премьер и президент приложились к бокалам, еле заметно передернувшись, как от холодного ветерка.
– Вот и выходит, что не разрабатывать эту тему мы просто не можем, а…
– А разрабатывая, рискуем «поделиться» информацией с янкесами, – продолжил уже Медведев. Кстати… с аппаратурой этого «чокнутого профессора» разобрались?
– Разобрались только с тем, что именно приобреталось для него Джораевым. Список немалый, надо сказать. Еще бы понять, КАК это все соединить, чтобы получился нужный результат? Информации почти никакой нет. Так… обрывки найдены, не более.
– Да-а-а, – Медведев сделал еще глоток. – Представляешь, что будет, если Сталин получит доступ к нам?
– Нет. Не представляю! – Владимир Владимирович отставил свой бокал в сторону. – Поэтому и… боюсь.
– Ну, Игорек. Чем обрадуешь?
– Нечем, Владимир Андреевич, – Безгачев, тяжело вздохнув, вопросительно покосился на пачку папирос, лежавшую на столе перед стариком. Получив утвердительный кивок, он достал папиросу, постучал мундштуком об стол, сжав в гармошку мундштук, прикурил и, выпустив первые клубы дыма, продолжил: – Нечем радовать. Уходить мне пришлось.
– Почему? – взгляд старика стал хищным. – Что произошло?
Безгачев прикрыл глаза и на пару минут как будто выпал из реальности. Старик не торопил его. Он прекрасно знал подобное состояние, когда пытаешься перевести свои чувства и ощущения в удобную для слов форму. Наконец, Безгачев открыл глаза.
– Понимаете… Ничего вроде не было. Работал, врастал в окружение… Все нормально. Но вчера… Знаете, просто почувствовал на себе… даже не взгляд, нет! Как бы сказать-то… Я откуда-то точно знал, что если сейчас не сорвусь – погибну! Я даже мурашками весь покрылся, размером с яйцо, не меньше! А меня учили доверять таким ощущениям. И вы, Владимир Андреевич, про то же мне говорили.
– Говорил. Говорил, – взгляд старика снова изменился: стал чуть менее жестким, спокойным и понимающим. – У тебя такое уже бывало?
– Да, Владимир Андреевич, – Безгачев передернулся и взял новую папиросу. – В прошлом году, в…
– Не нужно мне знать, где именно, – холодно прервал его старик.
