Она сказала, что по ее мнению, он мог оказаться пойманным в ловушку своего призвания, по сути, мало чем отличаясь от нее самой. Она знала, как трудно было заставить людей понять то, что они не хотели понимать, например, когда она настаивала на том, что «For Crying Out Loud» была одной из самых святых песен, которые когда-либо были написаны. Она посоветовала ему следовать за зовом сердца, и приходить и уходить всякий раз, когда ему захочется, ибо здесь был его истинный дом.
И она сказала, что он может доверять офицеру Янссон, хорошей женщине-noлицейскому и поклоннице Штейнмана (фраза «поклонник Штейнмана» для нее имела то же значение, что для других монахинь «хороший католик»), которая навещала сестру Агнес, и спрашивала, не могла ли она увидится с Джошуа, и попросить его о помощи.
А тем временем, спустя шесть месяцев после Дня Шага, карьерная дорожка Моники Янссон сделала решающий ход конем. Стоя рядом с полицейским участком южного округа Мэдисона, она щелкнула переключателем на степпере, и получила обычный удар в живот, когда окружающие здания сменились высокими деревьями. На поляне появившейся после расчистки первобытного леса была небольшая деревянная хижина с эмблемой полицейского департамента Мэдисона на двери, снаружи которой стояла низкая лавочка, а на шесте рядом развевался американский флаг. Янссон присела на нее, пережидая, пока тошнота пройдет. Ее специально здесь поставили, чтобы оклематься от перемещения прежде, чем встретиться со своими сослуживцами.
Со Дня Шага события развивались стремительно. Техники разработали для полицейских особый степпер, из надежных компонентов в гладком черном пластиковом корпусе, способном выдержать выстрел с близкого расстояния. Конечно же, как и все степперы - начиная с того прототипа, что она нашла дома у Линсея, - чтобы заставить его работать, необходимо было лично закончить сборку рабочих компонентов. Это был отличный набор, хотя и к нему относилась шутка о картофеле, необходимого для работы. «Картошечки не желаете к нему, офицер?» Ха-ха.
Но никто ничего не мог поделать с тошнотой, которая делала большинство людей недееспособными в течение десяти или пятнадцати минут после перемещения. Был разработан препарат, который вроде бы помогал, но Янссон всегда пыталась избежать зависимости от лекарств, и к тому же от него моча становилась синего цвета.
Когда головокружение и тошнота начали утихать, она встала. В Мэдисон Запад-1, день был прохладным, унылым, но хотя бы без осадков. Этот пошаговый мир по большей части не сильно отличался от того, что она впервые увидела, переместившись сюда иг сгоревшего дома Уиллиса Линсея: тот же шелест листьев, чистый воздух и пение птиц. Но постепенно он менялся. Это было видно по полянам, появившимся на месте вырубленного леса, и срезанным на корню цветам: домовладельцы, «расширяли» свои владения, предприниматели пытались выяснять, как использовать мир для добычи высококачественной древесины и экзотических диких животных, официальные представительства организаций, вроде полицейского департамента Мэдисона, наспех выстроили свои представительства. Со дня на день повсюду мог появиться дымный смог. И Янссон уже не раз задавалась вопросом, сколько времени пройдет, прежде чем она увидит следы самолета в этом ясном небе.
