В три часа дня мы должны были стартовать в Швейневальдовском огороде, поэтому я не могла дольше оставаться в ресторане. Я во что бы то ни стало должна была уйти, чтобы занять первое место и получить приз — пылкую Марию. К тому же мне не хотелось больше оставаться со взрослыми, которые едят улиток. Господин Миттерданк съел двенадцать штук, и фрау Миттерданк столько же. Они настоящие свиньи. Хенсхен Лаке не зря говорит, что детям нужно дать право запрещать своим родителям дружить с подобными людьми. Ведь родители запрещают нам водиться с плохими детьми, а сами заводят, честное слово, куда худшие знакомства. Мы играем только с теми детьми, которые не ябедничают, а ябед мы колотим, если они хотят примазаться к нам.
Взрослым всегда нужно ужасно много денег. Ребенку, правда, иногда тоже нужны деньги — на качели, на карусели и конфеты, — но нам почти никогда их не дают, и все же мы играем и получаем от игры удовольствие. Если же взрослым надо хоть чуточку повеселиться, то это обязательно стоит много денег. Если они вечером выпьют вина и покурят, то это обходится им очень дорого; для того чтобы пригласить гостей на чашку кофе, нужно затратить немало денег, а в ресторанах тоже приходится много платить.
Жена профессора Лакса недавно сказала моей маме: «Мы теперь ничего не можем себе позволить, даже самых маленьких удовольствий, — все это для нас слишком дорого». Вот из-за денег им и приходится все время заводить знакомства со скучными людьми. Хенсхен Лаке говорит, что иногда ему просто жалко становится взрослых. Может быть, и мы потом станем такими?
Я вовсе не хочу, чтобы эта фрау Миттерданк стала подругой моей мамы, потому что она все равно не любит маму и вообще никого не любит. Она очень худая, волосы у нее рыжие, как у лисы, лицо острое, а нос огромный, совсем как ручка у рубанка. У нее тонкие накрашенные губы и бесцветные глаза, слишком маленькие и слишком безжизненные, чтобы замечать людей.
И хотя Миттерданки кормили нас обедом в гостинице, они нас наверняка не любят. Мама и тетя Милли все время обращались к фрау Миттерданк и рассказывали ей о спектаклях, которые пойдут в Кёльне, и об очень удобной стиральной машине, и о том, что все мужчины похожи друг на друга, и что Леттхен сможет ходить вместе со мной в школу, а летом играть со мной в нашем саду, тогда она наверное порозовеет и загорит. Фрау Миттерданк едва шевелила губами и устало смотрела по сторонам. Господин Миттерданк говорил с моим отцом каким-то хриплым и тусклым голосом.
