– Памятуя добрососедство наше, княже, – прокашлявшись, выдавил Егор, – я княжество за тобой и наследниками твоими признаю… И даже отсрочку дам на три года… Податям всем… В походы призывать не стану.
– Молчи, атаман-удалец, не мучайся, – еще больше развеселился хозяин города. – Я за тебя сам скажу все то, что ты задумал. Вы, гости дорогие, полагали, что, словам твоим обрадовавшись, я брату своему, князю Московскому, выход платить перестану и в помощи ратной откажу. На тебя кивну и скажу, что по ярлыку все тебе положено. Тебе, понятно, ничего не дам, но зато и Москву без дохода оставлю, себе в казну все спрячу. И посмотрю со стороны, чем ваша распря с Василием Дмитриевичем закончится. Коли он победит, я при княжестве остаюсь. Ты одолеешь – опять же я при своем останусь. Так ты все верхневолжские княжества кругом и объединишь. С каждым поговоришь, посулишь легкой выгоды и, ни единого дружинника не потеряв, ни единой стрелы не выпустив, князя Московского без половины его владений оставишь. Твои-то силы при тебе останутся, а вот для него это будет беда-а… Ну, а после того, как с братом моим управишься, все княжества поволжские ты уже легко под себя подомнешь.
Егор переглянулся с женой. Именно таким их план и был: разделяй и властвуй.
– О-о, конечно же, – обрадовался Юрий Дмитриевич. – Конечно же, княгиня Елена. Ты умница, вся в отца.
– Еще я хотел попросить у тебя порох и безземельных детей боярских, дабы поместьями своей властью наградить, – добавил Егор, чтобы расставить все точки над «и».
– Ты кое-чего забыл, атаман. – Хозяин города прихлебнул вина. – Коли ты моего старшего брата одолеешь, то после смерти его княжество Московское по праву наследному ко мне переходит. В добавление к моим княжествам Галицкому, Звенигородскому и Вятскому. Посему при победе твоей я становлюсь великим князем Всея Руси.
– Я побеждаю, а ты великий князь? – не поверил своим ушам Егор. С надеждой посмотрел на жену.
Елена виновато кивнула.
– И у меня даже сейчас достаточно сил это право отстоять. Но при живом брате делать это, сам понимаешь, глупо. Детей у него нет, стол великокняжеский никуда от меня не уйдет. Зачем понапрасну кровь христианскую проливать? В нужный час москвичи сами призовут.
Егор допил вино, налил себе еще, опрокинул в рот.
– Как ты думаешь, атаман новгородский, отчего за дерзость с ярлыком я тебя прямо в воротах не повесил? – выдержав паузу, поинтересовался князь Юрий.
– У меня десять тысяч ватажников у города, – ответил Вожников, слегка, разумеется, приврав. – Если с наших голов хоть один волос упадет, они твой Галич с землей сровняют. Не смотри, что пьяные, они пьяные только злее.
