Довольный собой, Егор тряхнул кулаками, наклонился к жене и поцеловал:
– Я ненадолго отлучусь. Предупрежу Кривобока, что месяц-другой в отъезде буду. План работы ему оставлю и задаток на расходы. Глядишь, к возвращению уже будет что в руки взять. Не грусти, я тебя больше всего на свете люблю. Ненадолго разлучимся. – И, уже сбегая по ступеням, крикнул: – Слугам передай, чтобы обоз снаряжали! Теперь у нас каждый час на счету!
Княгиня осталась на крыльце в глубокой задумчивости. Долго смотрела на ворота и стены родового двора, потом вошла в дом. Милана тут же метнулась к госпоже, приняла шубу.
– Эк он от меня сбежать обрадовался, – проворчала Елена. – Прямо сияет, ровно оклады образов на Рождество.
– Ватагу свою подальше увести желает, матушка. Дабы не беспокоила.
– Я слышала, – кивнула княгиня. – Да токмо отговорка сие али причина?
– Кажется мне, матушка, была бы его воля, так князь Егорий и вовсе бы от тебя не отходил!
– Коли так, отчего с собой не зовет?
– Так поход-то ратный! Крови сколько прольется, опасностей сколько случится! Заботится.
– Твои бы слова, да богу в уши, Милана, – вздохнула правительница. – Меня же…
Тут входная дверь распахнулась, в сени стремительным шагом, к какому он привык, ввалился Егор. Резко выдохнул, отряхивая снег с плеч.
– Ты уже вернулся, супруг мой желанный? – вопросительно приподняла брови княгиня.
– Да голова моя дырявая! – в сердцах махнул рукой Вожников. – Противник у меня есть, ярлык у меня есть, армия у меня есть. Пороха у меня нет! Куда я без него полезу?
– Богу в уши… – отчетливо прошептала довольная собой дворовая девка.
Елена улыбнулась, положила ладони мужу на грудь, подтянулась и крепко поцеловала:
– Не бойся милый. Я поеду с тобой и заменю тебе порох.
Святые Киприан и Устинья[8], словно тоже утомленные долгим запоем храбрых воинов, в свой день пришли на помощь Егору и обрушили на землю неожиданный для октября крепкий морозец. Не запредельный, при котором деревья лопаются и птицы на лету замерзают, а просто зимний, прихвативший все водоемы льдом в ладонь толщиной. Для груженых саней прочности такой дороги хватало с избытком.
На рассвете, отстояв заутреню на просторе озера Воже и выслушав наставление отца Никодима о единстве православного люда, о присущем христианам миролюбии и важности покровительства слабым и немощным, почти шеститысячная армия князя Заозерского тронулась в путь, втянулась в устье реки Вондонги и за день дошла до самых истоков, потерянных среди Коростеловских болот. Здесь заночевали, изведя на костры все камыши вокруг, но так толком и не согревшись. С рассветом двинулись дальше, уже по реке Ухтомице, и остановились на ночлег на берегу Кубенского озера. Еще один переход – и новый воинский лагерь встал уже под стенами Кубенского городка, обосновавшегося в устье реки Кубены.
