Скажите-ка, чада мои, разве же это не милосердие к таким подданным, как мы? И еще следует быть благодарными за то, что охранительным заслоном над нами предстали несколько сердобольных богачей, хлопкопромышленников и заводчиков. Это их прощеньями мы остались невредимы.
А посему — не забудемте же ни на мгновенье о добросовестной службе им и господину белому царю.
Вы, чада мои, станете поводырями народа, обратитесь же и вы с увещеванием к сей грешной черни, дабы исполнился ваш долг. Омин… — сказал имам и закончил речь длинным-предлинным благословением. Воспитанники неторопливо потянулись из молельни и разошлись по кельям.
Эта речь приходится на второй месяц мятежа Дукчи-ишана, поднятого против правительства Николая, и была произнесена после того, как карательные отряды царя восстановили «порядок» среди народа.
Мятеж Дукчи-ишана не опирался ни на какую революционную идею. Он представлял собой чисто религиозное выступление. Но и при том царская Россия и местная знать были весьма напуганы им. В результате он был раздавлен, как муха, попавшая меж лап самодержавной России и когтей местной знати.
Оставив подлинную оценку минувших событий нашим историкам, приводим здесь сатирическое стихотворение поэта-демократа Завки, посвященное мятежу Дукчи-ишана.
Сатира Завки на ишана Игчи
Людей напрасно всполошив,
принес ты много бед, ишан.
Но благо — самого тебя
беда свела на нет, ишан.
Невежеством рожденный бес,
на плаху ты людей повел,
Ты остерегся бы сего,
коль знал ученья свет, ишан.
Кто правом наделил тебя —
на благочестье притязать.
Коль даже шариат тебе
неведом как завет, ишан?
Ты сверхъестественным путем
варил похлебку без огня
И пестроту «чудес» творил —
одну другой вослед, ишан.
И вспоминает, как кошмар,
твои тенета Фергана:
Здесь каждому принес урон
ты в тысячу монет, ишан.
Ты свару круто заварил,
народу расхлебать пришлось,
Ты рвал плоды, садовник вновь
за все держал ответ, ишан.
Тщеславьем вызванный удар
не одного тебя сразил.
Ты породил чуму окрест,
как довершенье бед, ишан.
Поганой сущностью своей
навлек удар на Мингтепа,
И там от тысячи дворов —
лишь пепелища след, ишан.
Убито сколько, пленено.
Царя кровавый приговор
На совести твоей лежит,
как подлеца навет, ишан.
Не излови Кадыркули.
и не повесь тебя, — сейчас
Себя ровнял бы ты с Махди,
приняв святой обет, ишан.
Ты ради чуда вздул пожар,
поставив ереси очаг.
Меж иноверцами — и то
не много сих примет, ишан.
От нечестивых дел твоих
в руинах Мингтепа лежит,
Потоки дыма, что ни шаг,
