Друг капитана, г-н Дарсе, офицер в отставке и администратор страховой компании, оказал Верлену Старшему благодеяние, согласившись взять Поля на работу в компанию «Союз орла и солнца», что на улице Эльдер, но при условии, что тот будет иметь какое-то понятие о бухгалтерском учете. Снова цифры! Несчастный сменил репетитора: именно у бухгалтера по фамилии Савуре он приобщился к ведению записей и реестров. Когда он немного освоился с учетом, его взяли на работу (был май 1863 года) и тем самым лишили свободы.
Каждый вечер Лепеллетье ждал его у выхода и они вместе возвращались в Батиньоль, останавливаясь по дороге то в Восточном кафе — пивной с бильярдом, то в кафе Гербуа на Большой улице Батиньоля (ныне улица Клиши), где собирались художники «группы Батиньоля»: Мане, Дега, Моне, Курбе, Базиль и другие.
Он зарабатывал мало, но достаточно для того, чтобы позволить себе широкие жесты, когда речь шла о «продолжении банкета». Часами друзья обсуждали поэтов и поэзию, читали друг другу свои произведения, высказывались по поводу новинок, обсасывали рифмы, аллитерации, анжамбманы и цезуры.
Но как выйти из квартала Батиньоль и войти в магический круг поэтов, о которых пишут в газетах и журналах?
Время от времени они видели ученика старших классов лицея, Поля-Луи Мио-Фрошо>[46], педантичного и довольно претенциозного молодого человека, который изучал Средневековье. Их отношения ограничивались обменом книгами. Средневековье!.. Вот угораздило же человека! Однажды этот Мио-Фрошо представил своим друзьям поселившегося в квартале молодого человека девятнадцати лет по имени Луи-Хавье де Рикар>[47], который буквально в прошлом году опубликовал у Пуле-Маласси большой (422 страницы!) сборник стихов под названием «Песни на рассвете», «посвященный юным дамам». Вот это уже был кто-то более или менее значительный! К тому же он, ученик Мишле[48] и Непомусена Лемерсье[49], умел расположить к себе тем, что мог говорить обо всем: философии, социологии, экономике, политике, театре, поэзии. Законченный автор-универсал. Его властная манера держаться и его состояние — теткино наследство — заворожили Верлена и Лепеллетье. Он хвастался тем, что посещает известный салон Виржини Ансло, вдовы академика, знакомыми которой были Виктор Гюго и Мюссе, и тем, что встречал там Вилье де Лиль-Адана, Катулла Мендеса и многочисленных поэтов, о которых только начинали говорить. Он только что основал журнал — «Журнал морального, научного и художественного прогресса», первый номер которого датируется мартом 1863 года. Редактора звали Адольф Рако. Это было ежемесячное издание, массивное и неудобоваримое, в сотню страниц, более философское и социалистическое, чем литературное. Журнал был в авангарде отрядов, сражавшихся под водительством Свободной Мысли против «Предупреждений молодежи и отцам семейств» его высокопреосвященства Дюпанлу, епископа Орлеанского, который разоблачал «могильщиков религии» — Тэна, Ренана, Литтре, так что было удивительно, как режим вообще допускал его существование. Полиция, кстати, за журналом следила. Стихотворения, которые Рикар публиковал в литературной части, были высокопарными, «напыщенно-академического» стиля.
