не втечёт дважды в меня.
Насколько я стал мудрее после первого потопа?
Всё-таки немного стал. Теперь уж я знаю,
что спасательная лодка называется
«Титаник».
Есть такой миг
Есть такой миг,
когда количество твоих лет
равно
количеству зубов.
Потом их дороги разойдутся
в противоположные стороны.
* * *
В чашке моей утонул сахар,
в твоей погас мёд. Чай загрустил.
Ты молчишь. Я говорю.
Держись и не мучай меня.
В потёмках тянутся друг к другу
твои испуганные колени.
Из телевизора тянутся к нам
чужие люди. В комнату
как туман проникает Коэн, my brother,
my killer. Я говорю.
Держись меня и не терзайся.
С тобой я боюсь,
чтобы ты не боялась.
перевела Марина ВАЛЕНЦОВА
Родился в 1946 году в селе Гбелце (Юго-Западная Словакия). Окончил факультет естественных наук университета им. Коменского по специальности "геология / химия". Преподаёт на факультете кино и телевидения Института искусств. Входит в число наиболее значительных словацких прозаиков, пишет рассказы для детей, а также сценарии для кино- и телефильмов. Автор более пятнадцати сборников прозы. В качестве сценариста сотрудничал с известными словацкими режиссёрами Душаном Ганаком («Розовые сны», «Я люблю, ты любишь») и Мартином Шуликом («Сторонка»). В 2000 году получил премию им. Доминика Татарки.
Старые девы, как соломинки, их красота никуда не исчезает, просто потихоньку увядает, покрывается пылью. Гана - такая соломинка. Ей тридцать лет, она не замужем, полжизни у неё за спиной и ровно столько же в перспективе. Гана верила, что, когда она умрёт, ей будет шестьдесят – неизменно красивая, совсем ещё молодая. Однажды утром она вдруг решила померить свой рост, прислонилась спиной к дверному проёму между кухней и спальней и приложила к голове треугольную линейку, прямым углом к стене. Затем Гана осторожно высвободилась из-под линейки, обернулась, прошлёпала босиком по ковру и прислонила треугольник к оконной раме.
Она намерила сто шестьдесят семь сантиметров, на один сантиметр меньше, чем двенадцать лет назад, когда она получала аттестат зрелости, – тогда она напоследок решила померить рост и взвеситься в приёмном кабинете школьной амбулатории. Год спустя она стала ниже ещё на сантиметр – и всерьёз поверила, что, когда она умрёт, её рост будет составлять один метр тридцать шесть сантиметров.
Она размышляла о своём теле.
Оно осталось невостребованным, собственно, она сама его каким-то непонятным способом использовала просто для того, чтобы ей было где (вернее, в чём) жить.
