От магов древности до иллюзионистов наших дней | страница 142

Точно так же как западные ярмарочные иллюзионисты, русские скоморохи попутно занимались знахарством. Герой былины «О госте Терентьище» обращается к «веселым молодцам» — скоморохам с просьбой вылечить его жену:

С гуслями, гудками и волынками, с учеными медведями и нехитрой иллюзионной аппаратурой русские скоморохи заходили далеко — не только в Германию, но даже и в Италию. Ариосто в «Неистовом Роланде» (начало XVI в.) сравнивает гордое презрение своего героя к обступившим его врагам с невозмутимостью «медведя, водимого русскими или литовскими поводырями, когда на него лают собачонки».

В свою очередь западным ярмарочным фокусникам случалось бывать в России.

«Потешник-немчин». Гравюра с картины К.Лебедева

В начале XIII века многочисленные бродячие музыканты, певцы, фигляры и фокусники были изгнаны из Франции указом короля Филиппа-Августа; они заполонили Германию и вместе со своими немецкими собратьями двинулись дальше на восток. Доходили до крупных центров древней русской культуры — Киева и Галича, на что указывают некоторые летописные намеки.

Таким образом, еще до татарского нашествия разноплеменные иллюзионисты сталкивались друг с другом. И былинные описания показывают, что при всем национальном своеобразии подачи фокусов трюковой репертуар иллюзионистов был в основном международным.

А установив этот факт, мы не можем не взглянуть по-новому на некоторые сюжетные мотивы народных сказок.

Исследователи давно обратили внимание на сходство персонажей и событий в волшебных сказках самых различных народов. И невольно напрашивается мысль: а не являются ли некоторые из этих волшебных сказочных мотивов поэтическим описанием фокусов, которые показывали в древности бродячие иллюзионисты? Ведь выяснилось же недавно, что прототипы плотоядных «огнедышащих» драконов, так часто упоминаемых в сказках, еще и сегодня доживают свой век на острове Комодо в Индонезии. Отражение действительных событий и явлений в сказках — факт, давно установленный наукой и ничуть не противоречащий гипотезе о происхождении первоосновы сказок из мифов и символических обрядов, свойственных всем народам в эпоху родового строя[30].

Сказочные сады, выраставшие за одну минуту, заставляют нас вспомнить об индийском «манговом зернышке» «прорастающем» из земли на глазах у зрителей, о средневековом фокусе мгновенного «выращивания» травы и цветов из доски стола, о садах Цедекии и Альберта Больштедского, покрывавшихся листьями и цветами среди зимы. Живая и мертвая вода, с помощью которой в сказках часто оживляют убитых, приращивая отрубленные руки, ноги и даже головы, перекликается с фокусом «обезглавливание», факирскими трюками и чудодейственными эликсирами ярмарочных фокусников. Самоиграющие волшебные гусли, Купание в кипящей воде и всякого рода превращения также имеют свои аналогии в репертуаре фокусников средневековья. «Волшебное» полотенце (в сказках оно превращается в реку) — непременная принадлежность скомороха-фокусника: полотенцем прикрывали предмет, который затем исчезал или «превращался» в другой.