Руки замерзли так, что хотелось сунуть их в топку с дровами посуше. Любкина игривость вдруг исчезла. Она вытряхивала снег из оброненных валенок.
— А то ж мокрые не наденем потом, — молвила она, расставляя их на просушку.
Я прижал ее к себе и запустил руки под рубашку.
— Пальцы ледяные! — завизжала она так, что я застыл на секунду.
И этого мгновения хватило, чтобы ее шаловливые пальчики добрались до моего хозяйства, уж совсем скукожившегося после вылазки на мороз за валенками.
— У-у, какие мы скромные, — протянула Любка.
— Ну, знаешь ли, — возразил я, — достоинство не в том, чтоб огромный марешаль[28] между ног болтался без надобности, а в том, чтобы в нужную минуту отменный круассанъ оттуда выпрыгивал.
— Кросан, говорите. Красивое имя. Видно, любите вы его.
Мы превосходно попарились, трижды подкатывали нужные минуты, круассанъ не подводил, и не вдаваясь в подробности, но и без лишней скромности отмечу, что на славу мы стыд сотрясли.
А потом лежали в изнеможении в обнимку на лавке, собираясь с силами, чтобы напялить валенки и отправиться в обратный путь сквозь мороз, через сарай с поленьями, мимо тоскующих коров, между мешками с сыпучим кормом для кур, по пути превращаясь — я из удалого молодца в надменного графа, а она из столбовой дворянки в холопку с постоялого двора.
— Что-то рука затекла, — произнес я, высвобождаясь из объятий.
Мы поднялись с лавки и надели горячие рубашки.
— Барышня ваша передать вам велели, чтобы вы в Кронштадт ехали, — вдруг сказала Люба.
— В Кронштадт? — удивился я.
— В Кронштадт, в Кронштадт, — повторила девушка. — Там найдете капитан-поручика Косынкина…
— Обожди ты! — перебил я. — Какого еще Косынкина?! Фрол же сказал…
— А забудьте вы, барин, все, что Фрол сказал! — отмахнулась девушка. — Обман это все. Аннетка-то эта ваша ловко все придумали!
— Что придумала?
— Да я же вам говорю. Мамзелька письмо-то вам написали, а на случай, если оно в чужие руки попадет, Фролу-то соврали все. И он тем господам, что выпороли его, тоже соврал. И вам соврал, только не знает об этом. А мне-то, значит, мамзель-то ваша поручили, как приедете вы, сказать, чтобы в Кронштадт отправлялись и нашли там капитан-поручика Косынкина. А уж он-то, видать, скажет, что вам дальше-то делать.
Вот тебе и Аннет, Лерчик-эклерчик, вот ведь умница! Ловко как одурачила своих преследователей! Небось, сидят теперь в Осиной роще и ждут, дураки, пока она появится! Ну, скажите, как не любить такую женщину, как не восхищаться ею, как не благоговеть перед ней?!
