В гостинице технического университета до него не было никакого дела, и это радовало. Огорчало лишь отсутствие горячей воды, о чем сообщалось в коротком коммюнике на стекле дежурной по этажу. Развернувшись, Мартынов еще полчаса разъезжал по улицам города, после чего совершенно случайно наткнулся на гостиницу под названием «Центральная». И это заведение устроило американца по всем параметрам.
Быстро раздевшись, Андрей Петрович встал под душ. Он не выходил из него около получаса, нежась под тугими струями горячей воды и тщательно смывая с тела четырехдневную грязь. Последний раз он мылся дома, в Вегасе, и каждый раз воспоминания об этом заставляли побыстрее сделать дело и покинуть страну, где в коридорах гостиниц бродят сутенеры с проститутками… Нет, он не ошибся, когда семь лет назад поменял гражданство. Нет, не ошибся… Ничего тут не изменилось.
Спустился в ресторан, сделал заказ.
Размышления ни о чем были прерваны скрежетом стула слева от стола.
– Брат, не помешаем, если присядем?
Мартынов поднял глаза. Перед ним стояли два амбала и быковато таращились на его ресторанную котлету и бутылку мартини. Андрей Петрович указал руками на оба свободных стула и быстро оглядел зал. Действительно, в гостиничном ресторане свободных мест было мало.
– Вина, ребята?
«Ребята» прервали свое затяжное молчание и развернулись на голос. Могло показаться, что они молчат, потому что самым внимательнейшим образом кого-то высматривают в ресторане. Но, когда они развернулись вдвоем, Андрей Петрович понял: ничего не делают. И никого не высматривают. Скорее свалили с улицы, чтобы не мозолить кому-то глаза.
Секунду смотрели, потом, как два телка, замотали головой. А еще через минуту начался этот разговор, который с первых слов был настолько бессмысленным, что Андрею Петровичу поначалу почудилось, что по обе стороны от него, жующего, растут два тополя и о чем-то шумят на ветру.
– У Волохи был?
– Был.
– А у Геныча?
– Ага.
– И у Свеклы?
– Ну.
– И че?
– Ниче.
Андрей Петрович ковырнул предпоследний кусок и осторожным взглядом скользнул по двум собеседникам. Он не хотел этого делать – воспитанный блатной школой российских зон характер велел никогда не интересоваться чужими делами, но любопытство взяло верх.
Амбалы по-прежнему сидели боком друг к другу, шатали взглядами стулья в зале и крутили в руках предметы. У одного в ладони блестела связка ключей, по брелоку на которой Мартынов быстро вычислил марку машины – «Лексус», а второй ключей не имел. Он с ловкостью фокусника крутил в мощной пятерне тройку небольших стальных шариков. Движения были настолько молниеносны, что не было слышно ни одного металлического звука.
