Говорить Асе не хотелось. Хотелось просто сидеть молча и смотреть в обесцвеченное небо, озаренное у горизонта красноватыми отблесками солнца, клонящегося к закату, или наблюдать за возней детей в песочнице и воробьями, клевавшими хлебные крошки, щедро рассыпанные у скамьи напротив.
Уютное молчание, ласкавшее Асину душу, разрушил Олег, беспокойно ерзавший рядом и не обращавший никакого внимания ни на закат, ни на воробьев, ни на детей в песочнице.
– Знаешь, Настена, я все понял, – оживленно заговорил он. – Будь у нас отдельная квартира, мы бы жили нормально. Душа в душу. Всегда гадостно, когда родня лезет со своими дурацкими советами.
– Да, ты прав, я тоже об этом думала. А может, вернемся к бабушке с дедушкой, у них все-таки гораздо просторнее? И комната большая.
– Ну нет, ни за что! – неожиданно рассвирепел Океанов. – Хватит с меня указов твоей назойливой бабули, наелся досыта. Слушай, а почему бы твоему деду не похлопотать за нас? Ну, я имею в виду квартиру. Хотя бы однокомнатную дали б. На первое время.
– Да ты что, Олег! – Ася, вскинув брови, повернулась к мужу. – Люди по пятнадцать лет в очереди стоят. Некоторые вон всемером в двушке живут…
– И пусть себе живут, тебе-то какое дело? Какая ж ты наивная, Настька, будто вчера родилась. Или прикидываешься? У тебя дед в больших начальниках ходит, а ты словно и не родная. Словно тебя из детдома взяли. Вот попрут твоего старикана на пенсию, тогда поздно будет. Поговори с ним насчет квартиры, а, Настен?
– Ты не знаешь моего деда, Олег. Да он никогда не пойдет за нас хлопотать. Если б ты был многодетным отцом, или там ветераном войны…
– Скажешь тоже, ветераном. – Олег, хмыкнув, притянул Асю к себе, больно сдавив толстыми пальцами ребра. – Дурочка ты у меня, Настен. Детсад прямо. Хуже Алешки.
Алеша, услышав свое имя, бросил веревочку, к которой был привязан танк, подбежал к ним и вопросительно посмотрел на Олега, затеребил его рукав, но, увидев, что на него не обращают никакого внимания, снова занялся игрушкой.
– Нет, Олег, ты не понял. – Стараясь говорить ровным тоном, Ася мягко высвободилась из его медвежьих объятий. – Даже если я и заведу этот разговор, проку от него все равно не будет, дед только рассердится. Он гордится тем, что ни разу в жизни не пошел против своей совести.
– Ну и остолоп. При чем тут совесть? Ты внучка ему, или как?
Ася поняла, что он не отстанет. Если Олегу хотелось что-то получить, он мог достать так, что она не знала куда деться. В данный момент она так расслабилась, разнежилась под деревом, на нагретой солнцем скамейке, наблюдая, как над крышами домов догорает закат, что ей совсем не хотелось ввязываться в спор, грозивший стать бесконечным.
