После моего вынужденного согласия Хагрид сразу размяк и принялся готовить ужин, сказав, что за покупками мы отправимся завтра с утра. То, что я решил переговорить с родными ему очень не понравилось. Теперь человека я в нем не видел, только разумного зверя натравленного специально на меня. Но с семьей я все же переговорил. Так стыдно мне еще никогда не было. Дадли еле смогли успокоить. Этот злосчастный хвост он теперь запомнит на всю жизнь и любви к магам он ему не прибавит. Если до этого все разговоры родителей о злых магах он не воспринимал всерьез, то благодаря Хагриду получил наглядное доказательство. Дядя, наконец, признал фиаско и тщетность попыток уберечь меня от магов. Тетя рыдала и причитала, что я теперь стану таким же уродом, как и ее сестра, ведь до школы она была вполне вменяемой, хоть и со странностями, а Хогвартс ее испортил. Я клялся, что не изменюсь, что все они - это моя семья. И с Хагридом пойду только потому, чтобы отвести эту напасть от них. Затем Дадли уснул, мы немного пошептались и разошлись переполненные болью и разочарованием. Тут я вспомнил, в этот день мне исполняется одиннадцать лет. Такого отвратительного дня рождения у меня еще не было, а ведь это еще только начало, и ночь еще за окном.
* * *
В казематах разума. За покупками
Когда я вернулся, Хагрид тут же всучил мне злополучное письмо. Заставил его открыть и с умилением смотрел, как я его читаю. То, что никакой радостной реакции от меня не последовало, он, кажется, не заметил. Зато, пустился в разглагольствования про моих «мамку» и «папку», про то, что помнит меня «вот таким». Он расчувствовался, хлюпал носом, сморкался в огромный не первой свежести цветастый платок, а я содрогался от отвращения. Если все маги такие, то они просто напрашиваются на то, чтобы их истребили. Но я молчал, терпел, ведь мои родственники были рядом, а Дадлик уже пострадал от этого маньяка. Но надолго моего терпения не хватило.
Лучше бы я молчал и дальше, ведь понял же, что маги это опасные твари. Но я был дерзок и спесив, верил в себя и свои силы, да и с шилом в одном месте. Хоть все предпосылки в отношении того, что надо быть осмотрительным, уже были. Я повел себя… Глупо! Но мне было всего одиннадцать лет. Я просто не представлял, что у достопочтимых магов на меня такие планы. Что все фигуры на шахматной доске расставлены, а я лишь пешка в игре, которую можно подкорректировать согласно заранее задуманным планам, а не менять из-за такой мелочи как я, всю игру.
