Но он был не только вредным, ворчливым, угрюмым и вечно сердитым человеком, он был ещё и ужасно упрямым и поэтому стал и дальше лепить круглые куличи из теста. Шлёп, шлёп — складывал он их на стол, и каждый кулич немедленно превращался в дикобраза, пока всё корыто не опустело.
Дикобразы разбегались по углам и дырам и возились у духовки: двое из них даже подрались, повсюду кишели и пищали дикобразы. Все двадцать три штуки.
И что было делать пекарю Трипу? Он понуро выбрался из пекарни, закрыл за собой дверь и уселся за домом рядом с бочкой для дождевой воды. Там он просидел всю ночь до утра, пока не рассвело, его жена не разволновалась и не пошла его искать.
— Там пришли покупатели, — сказала она. — Парикмахер, и учительница, и галантерейщик, и ещё человек двадцать. Куличи готовы? И чего ты вообще расселся тут рядом с дождевой бочкой?
Пекарь посмотрел на неё грустными глазами.
— Пасхальные куличи превратились в дикобразов, — тихо сказал он, а потом расплакался.
К счастью, госпожа Трип была милой, мудрой, толстой женщиной.
— Ну-ка, рассказывай, — велела она. — Что там у тебя случилось? Ты ведь не обижал хлебного человечка?
— Хлебный человечек… — всхлипнул пекарь. — Да, это из-за него. Я отругал его за… за…
А покупатели в булочной уже стали возмущаться:
— Мы хотим наши куличи!!! — кричали они.
— Посиди пока тут, рядом с бочкой, — сказала госпожа Трип. — А я всё улажу.
Она вежливо попросила всех посетителей вернуться в булочную через час, а сама прошла в пекарню, пару раз споткнулась о дикобразов и быстро закрыла дверь, потому что они так и норовили сбежать, эти хитрюги.
Она подошла к печной трубе и крикнула:
— Хлебный человечек!
Никто не ответил.
— Хлебный человечек! — позвала госпожа Трип снова. — Моему мужу ужасно стыдно. Он вовсе не такой злюка! Он просто немного вредный, ворчливый, угрюмый и вечно сердитый человек. Прости его, пожалуйста, хлебный человечек!
Из-за трубы высунулось маленькое личико, бледное, как мякиш белой булочки.
— Все, кто стал тут дикобразом, превратитесь в тесто сразу! — крикнул хлебный человечек.
И в тот же миг дикобразы стали куличами из теста. Госпожа Трип быстро засунула их в духовку и пересчитала. Их было двадцать два, так как одному дикобразу все-таки удалось улизнуть. Так что пекарю пришлось отдать двадцать третьему покупателю свой собственный кулич.
А сам пекарь Трип с тех пор стал очень вежливым и обходительным с хлебным человечком. Мне даже кажется, что пекарь Трип теперь стал немножко менее вредным, ворчливым, угрюмым и вечно сердитым человеком.
