— Лола, — повторил я. — Серьезно. Подойди.
— Чарли, ты разговариваешь со своими органами? — спросила она.
Это не имело никакого значения.
— Карл. Это пулемет. Рука вот эта. Она стреляет. Поэтому отпусти. Лолу.
— Боже, Чарли, — сказала Лола. — Чарли, нет.
— Все в порядке. Просто. Опережаю. График.
— Мы должны избавиться от твоих органов.
Я произнес:
— Прошу прощения?
— Однажды ты мне сказал, что тебе не приходится думать, куда шагнуть, — мол, за тебя решают ноги. Это толково, Чарли, как все, что ты делаешь, но возникла проблема. Потому что мозг пластичен. Он адаптируется. Когда ты теряешь конечность, те части твоего мозга, которые ею заведуют, все эти нейроны, — они не сидят без дела. Они ищут, чем бы еще заняться. В этом году у нас лежала женщина с ногой, ампутированной ниже колена, и я знаю, что это звучит странно, но у нее улучшилось зрение. В другом мужчине проснулись способности к математике. Мы стараемся как можно быстрее поставить людей на протезы, чтобы сохранить нейроны для моторной функции, пока они не занялись чем-то другим. И я считаю, Чарли, что твои механические органы слишком совершенны. Нейронам стало нечего делать. Поэтому нейроны взбесились. Разве ты можешь говорить со своими органами? Разве у них есть разум? Так что я думаю, что ты говоришь сам с собой. Твое подсознание теряет приставку «под». Но ничего страшного. Со временем мы восстановим твой мозг. С помощью физкультуры мы перенаправим твои нейроны. Мы сможем…
— Позволь. Тебя. Прервать. — Я набрал побольше воздуха, чтобы выдохнуть целое предложение. — Возможно, ты не понимаешь, но здесь я — главный.
— Чарли…
— От органов. Нельзя. Избавиться. Я и есть органы. Послушай. Я прошел точку. Невозврата. Я отрезал. Себе руку. Так что давай успокоимся. И забудем эти дурацкие мечты. Которые никогда не сбудутся.
— Ид[30] не должно выныривать на поверхность, Чарли. Оно не должно быть осознанным.
— Ид. Психология! Гуманитарная наука!
— Доктор Нейман, я понимаю… — заговорил Карл.
— Заткнись. Ты не понимаешь. У тебя есть протезы. А я — состою из протезов. Технология — это я. Ты человек с костылем. Ты вообще на меня не похож.
«Пристрели его», — подсказывала часть меня. Это была превосходная мысль.
— Мне надо было понять раньше, — сказала Лола. — Надо было остановить тебя.
— Нет, не надо было. Отойди от Карла!
— Чарли, нужно освободить тебя от этих органов, пока ты совсем не рехнулся.
— Это ты рехнулась, — ответил я. Не лучший аргумент. Я паниковал, так как Лола должна была быть на моей стороне. — Дело вот в чем, Лола. В том, кем я был. Никто меня не любил. Потом я сделал это. И люди потянулись. Вроде тебя. Вот как вышло. Стало плохо? Нет. Это… множество органов. Я все еще. К ним привыкаю. Но только давай не будем. Говорить о «возвращении». Назад идти некуда. Теперь я лучше. Да, органы разговаривают. Но это хорошо. Мне нравится общество. А идеально не работает ничто. Поначалу. Нельзя бросать проект. При любой неудаче. Надо стремиться. К постепенному улучшению. Дело в равновесии. Разве я не стал лучше? — По выражению лица Лолы я видел, что говорю не очень убедительно. — Проехали. Факт в том, что мне нужны органы. Чтобы жить. Я ничего не могу с этим сделать. У меня связаны руки.
