Демидовы | страница 6
— Алексашка, ну-ка заряди!
— Царь-государь! — сказал вдруг Пантелей, безмятежно улыбаясь. — Пойди-ка ты лучше во двор. Там с пистолетом сподручнее…
…Со двора донесло раскатистый выстрел.
— Охо-хонюшки… — прохрипел Никита и поднял жалкие, как у побитого, глаза на Акинфия. — Цену-то, говорит, сам назначал… Да еще этот, — кивнул на Пантелея, — варнак сибирский, в соблазн ввел: Урал, Урал, железо знатное…
Грохнул второй выстрел.
— Прибить его, что ли, а, Акиша? — тоскливо продолжал Никита. — До смерти.
— Чего «прибить»? — Пантелей испуганно округлил глаза.
На дворе выстрелили в третий раз и скоро — в четвертый.
— Чего он палит-то так много? — неизвестно у кого спросил Никита. — Мажет, что ли?
— Нетто государи мажут? — укоризненно покачал головой Пантелеи. — У их, знаешь, какой глаз? Это когда оружье дрянь, тогда конечно.
— Нет, надо прибить. — Никита решительно встал, сжимая пудовые кулаки. — Держи его, Акиша, с него все началось…
Пантелей проворно скакнул к двери и чуть не столкнулся с Петром. Царь подбежал к помертвевшему Никите, рванул за плечи и… поцеловал:
— Бьет, как по заказу! Как же ты его починил, Демидыч? Ведь сам Кухенрейтер делал!
— То не я, государь… То мои старший, Акишка.
Акинфий несмело шагнул к царю, потупился. Царь протянул руку.
— Молодец, мастер! Молодец!
— Благодарствую, государь, — Акинфий поклонился степенно и к всеобщему изумлению достал из-за пазухи второй пистолет, точь-в-точь как первый, только курок у этого болтался бессильно.
Выпучив глаза, Петр рассматривал два совершенно одинаковых пистолета и ничего не понимал:
— К-как это?
— У Кухенрейтера-то боечек с пружиной так поломаны, — пояснил Акинфий, — что починить никакой возможности не было. Пришлось другой такой пистолетишко сделать.
Петр захохотал, облапил вконец смущенного Акинфия и трижды расцеловал.
…Потом все порядком захмелели. Никита принялся бренчать на балалайке, а Григорий с Пантелеем плясали посреди горницы, били каблуками в выскобленные доски, выкидывали коленца. Потом все хором запели про то, как девица в лесу грибы собирала и встречала удалого разбойника. Охальную ухарскую песню.
Никита исподволь наблюдал за царем, будто удобный момент выжидал. Наконец тихо прихлопнул ладонью струны, полез с лавки на пол, на колени. Петр, ласково глядя, подхватил его, поднял.
— А если я сыщу денег, государь? — совсем трезво спросил Никита, вновь усаживаясь на лавку.
— Где ж ты их сыщешь? — встрял по своему обыкновению Меншиков. — Они не грибы.