— Ты всегда ненавидел мою работу.
— Ну-ну-ну… Работа как работа. На премьеру-то пригласишь? Так и быть, покажу. Смотри — нравится? Премьера будет, и вообще… — Он достал из портфеля свой сюрприз: из пакета выскользнуло нарядное, длинное, льющееся платье, обвешанное этикетками.
— Ой! Что это ты? Ты купил?! Денег же нет… Аркаш, что это ты, ей-богу, так… — Юля испуганно поглаживала тонкий шелк. Платье льнуло к ней, само притягивалось. — Это только на Новый год, вечернее…
— Ну вот. А то ты на Новый год всегда плачешь.
— Не буду. В таком платье, конечно, плакать нельзя. Но представляешь, если они даже не сообщают, что они озвучили другим голосом, даже не звонят, даже Анна Викторовна… Это потому, что я для них пионерка! Со мной можно так поступать… Ни с кем так… «Девочка, а ты куда?» — Юля стукнула кулаком по спинке кровати. — Я дурочка, да, Аркаш? Потому что я хотела всем нравиться. А всем нравиться невозможно. Я хотела, чтобы все смотрели на меня и улыбались. А так нельзя. Я на этой картине многое поняла. Я, Аркаш, теперь стала взрослой. Я теперь буду, знаешь, какой — такой важной, загадочной… «Ну, я вас слушаю, что вы мне скажете? Чем порадуете? Мне звонили со студии? Как они мне надоели! Аркадий Петрович, скажите им, чтобы больше не звонили, пусть берут кого хотят…» — Отыграв в важность, Юля откинулась и приняла свою смиренную позу. — Аркаш, серьезно, звонили? Ну и что ты им сказал? — Она прикрыла глаза, не желая видеть, как он снова соврет. И слышать. — Аркаша, а как же ты на мне женился? Я ведь нисколько не ломалась, бросилась сразу на шею, сказала: «Возьми, возьми меня замуж, убереги от любви неверной, от дурного глаза, от всех, от всех…» — Она на глазах делалась все утомленней и тише. Или играла. Аркадий никогда до конца не мог различить, и в нем оставалась тревога.
Я сказал, чтобы больше не звонили. Больше тебя отсюда не отпустят. Ну какая разница — чей там голос?.. Мелочи жизни. Все равно когда-нибудь будет премьера…
— А у нас уже есть платье. Да, хорошо, — Юля улыбнулась.
На экране просмотрового зала — ноги в кедах и тренировочных брюках бегут по склону холма. На мгновение оторвались от земли. Повисли в воздухе.
Следующий кадр — как будто большая птица отделилась от склона, полетела на заходящее солнце.
Немолодой человек с палкой наблюдал за этим издали. Южный вечер. За холмом блестело море. Человек медленно пошел, явственно прихрамывая. Возникло лицо этого человека крупно — сосредоточенное, грустное, ему лет под шестьдесят.
