— Слышать это от вас, благородного трафальера с тонкой душевной конституцией — а именно за такового я вас принимал, — вдвойне прискорбно. Что же получается?.. Сегодня вы, интеллектуал с твердыми убеждениями и моральными устоями, раскланиваетесь со мной, поскольку лично хорошо знаете меня как субъекта во всех отношениях нормального, — а завтра поспешно отворачиваетесь, поскольку в посланной «богом» бумажке прочитали, что по ночам я истязаю кошек путем вивисекции без анестезии?.. Велика ли в таком случае цена вашим убеждениям и устоям? И в чем они вообще заключаются, если вы меняете их через сутки, как носовые платки? Если вам достаточно безымянного навета, чтобы в старом коллеге по исследованиям, с которым вместе бились не над одной научной проблемой, вдруг увидеть патологического корыстолюбца, торговца звездной энергией?.. Скажите, наконец, доктор Пф, почему ваше собственное представление о метре было столь легко и стремительно вытеснено неизвестно чьим?
— Гм… Оно и не вытеснено… Однако с метром я давно не соприкасаюсь… А со временем, знаете ли, живые субстанции способны претерпевать разительные изменения… Так что тому самому неизвестному может быть известно неизвестное мне. Отсюда и желание убедиться, что метр не та субстанция…
— В отличие от многих метр не субстанция. Субстанция — это вы! И именно та, способная претерпевать разительные изменения. Мне горько, но я глубоко разочарован вами. Трудный день показал, что вы незаметно стали другим.
— Вот видите! Оказывается, я уже не тот, за кого вы меня принимали, и вас постигло разочарование… Но ведь это открытие вы сделали в процессе непосредственного контакта со мной, а с метром вы его тоже практически утратили. Как же вы беретесь утверждать, что профессор Грж — прежний?
— Я знаю метра. И знаю, что в нем может измениться, а что — никогда. И никакие «боги» не поколеблют во мне этого знания. И ничьи листочки не навяжут мне свои липкие истерические «сенсации» о гражданах, которых я знаю сам. Лично.
— У нас вполне достойное расхождение. Я считаю, что в корне может измениться всякий, вы это отрицаете. Поэтому вы считаете естественным уничтожить «свс», я — проверить… Но я должен заявить, что у меня, точнее, у молчаливого большинства возникла существенная оговорка. Проверка должна проходить негласно. Чтобы не наносить ущерба репутации метра, по крайней мере преждевременно. О проверке никто не должен знать, кроме узкого круга лиц, на которых будет возложена эта миссия. Мы же, присутствующие здесь, каждый в отдельности, торжественно дадим слово не разглашать тайну.
