— Ранняя пташка, — заметил Ефрем. — Ну, встреть поди…
Глеб Портнягин вышёл в прихожую, открыл. На пороге стояла дама лет сорока, облачённая в яркое демаскирующее пончо. Мечта снайпера. При виде открывшего пришедшая отшатнулась с громким бренчанием, поскольку руки её, шея и, как вскоре выяснилось, лодыжки были сплошь унизаны браслетами, цепочками и кольцами. Пару мгновений оба, не веря глазам, смотрели друг на друга.
— Простите… — жалобно выговорила она, хлопая накладными ресницами. — Мы с вами раньше нигде?.. Откуда-то мне ваше лицо…
— Ваше мне… тоже… — растерянно отозвался он. — Откуда-то…
— Вы… не художник?..
— Н-нет…
— И-и… к театру никакого отношения?..
— Нет, — придя в себя, решительно сказал Портнягин. — Вы, наверно, к Ефрему Нехорошеву?
Обоих можно было понять: заикнёшься, что видел собеседника во сне, — тот, пожалуй, заподозрит тебя в попытке завязать с порога неуставные отношения.
Огласив комнатёнку дребезгом бронзовых висюлек, так и не оправившаяся от неожиданности гостья проследовала к предложенному ей креслу и, севши, почти полностью накрыла его обширным, как парашют, пончо.
— Я — Ирина Расстригина… — представилась она с лёгким недоумением, будто уже и в собственном имени усомнясь. — Завлит драмтеатра имени доктора Калигари… — Не выдержав, снова повернулась к Портнягину. — Нет, но… просто поразительно… Одно лицо!
— У кого? — мигом заинтересовался Ефрем.
— Да вот у вашего… м-м…
— Мой ученик, — веско изронил кудесник. — Глеб Портнягин. Неужто кто похожий нашёлся?
— Приснился… — вынуждена была расколоться она.
— Ишь, озорник! А подробнее?
— Мы… переехали… — то ли объяснила, то ли напомнила Ирина Расстригина. — И в первую ночь… такой сон странный…
— На новом месте приснись жених невесте? — со скабрёзной ухмылкой предположил старый циник.
Гостья вспыхнула.
— Во-первых, я замужем, — известила она свысока. — Если на то пошло, даже и не во-первых…
— А во-вторых?
— А во-вторых, не склонна к педофилии!
Ишь ты! А жальце-то у неё — востренькое. Хотя… В театре работает — там без этого не выживешь.
— Так, — сказал Ефрем, усмехнувшись в бородёнку. — Сон, говоришь, странный… А что странного-то? Нормальный сон в руку. Увидела молодого парня, пришла, а он тут как тут…
— Странного — много, — холодно возразила Ирина Расстригина, неприятно поражённая склонностью кудесника к простонародному юмору. — Утром позвонила Зине… нашей костюмерше… начала рассказывать… Она говорит: да что ты?!
— Так… — насупился колдун. — То же самое приснилось?
