— Она там красилась.
Я подняла голову. Я даже не слышала, как подошла Хендерсон. Она держала в руке чемоданчик.
— Кто?
— Какая-то женщина, в туалете.
Хендерсон переодела брюки. Расчесала свои длинные светлые волосы и подвязала их шарфом. Её лицо так и сияло. Я не знаю, как она выглядела до болезни, но она и сейчас была очень красивая. Я всегда считала её красивой, с самой первой нашей встречи — тогда, в темноте, в городском саду. Она увидела, как я роюсь в земле, и сказала, ещё ничего не зная о том, что я там искала, вообще ничего не зная: «Если ты собираешься похоронить себя заживо, то закапывайся помедленнее. Так прикольней». Это были первые слова, которые я от неё услышала. И то, как она их сказала, и как она на меня посмотрела, как подошла ко мне и протянула мне руку… да, она была очень красивая, очень. Это была удивительная красота. Необычная, странная.
— Она красила губы, Марлин. Красила губы помадой. И пудрилась. Ты меня слышишь?
— Что? Перед зеркалом?
Хендерсон села рядом со мной.
— У них там висят зеркала, Марлин. У них в туалете висят зеркала, с подсветкой, и эта женщина, она красилась перед зеркалом, совершенно спокойно. Она любовалась собой и напевала себе под нос какую-то глупую песенку, а потом повернулась ко мне.
— И что она тебе сказала?
— Ничего. Улыбнулась, и все. Но ты меня знаешь. Меня это бесит. Меня бесит, когда кто-то мне улыбается без причины. Потому что это неестественно. Это не по-человечески. И самое главное, это противно. Вот её сумка.
Хендерсон вручила мне дамскую сумочку из какого-то блестящего голубого материала.
— Ты украла её сумку?
— Она мне сама её отдала.
Сумка была буквально набита капсулами в небесно-голубой оболочке с белой голубкой на каждой. Много. Даже слишком много. Я зачерпнула целую горсть, подержала в руке, высыпала их обратно в сумку.
— Блин. Это то, что я думаю?
— А ты попробуй.
Хендерсон открыла одну капсулу, просто раздвинула две половинки и высыпала содержимое мне на ладонь. Порошок. Я послюнявила палец, взяла чуть-чуть, на самый кончик. Облизала палец. Сладко. Как карамель.
— Фальсификат, — сказала Хендерсон. — Хотя какая-то капля хорошей вытяжки там есть. Но только капля.
— Где они это берут, интересно?
— Синтезируют. Это же чистая химия.
— Я имею в виду настоящую вытяжку.
— А кого это ебет?
— Да, наверное.
Хендерсон перевернула сумку, и всё, что в ней было, высыпалось на траву.
— Это действительно наше будущее, Марлин? Правда? Сплошные приходы, круглосуточно и ежедневно, без выходных? И все ходят обдолбанные и счастливые?
